Тайбола

— Так ты мне не веришь? Коли так, можешь у капитана спросить. Медведь около берега в воде бродил вон на том плесе. А я, прицелившись хорошенько, выстрелил и, видимо, попал в него. Мишка как рявкнет и подпрыгнет — только брызги полетели, а потом бегом по круче и скрылся в лесу. Не успел я даже ружье перезарядить…

— Вот тебя-то, губошлепа, я и искал! — не стерпел Алексей. — Научу, молокосос, закон тайги соблюдать! Не можешь убить наверняка — не стреляй! Не обижай зверя!

Он схватил незадачливого охотника за грудки и неизвестно, чем бы дело кончилось — так Алексей разошелся, но вмешалась команда.

Глава 6

Погоня

Алексей заключил с охотконторой договор отстрелять лосей в счет плана. Еще снегу нет, а обленившиеся сохатые жиреют, поедая на лугах сено, заготовленное колхозниками с таким трудом за короткое дождливое лето. А что будет зимой? Великаны легко перепрыгивают через изгороди или, наваливаясь грудью, ломают жерди и поедают тонны душистого сена из зародов. Для руководства колхоза стало ясно: опять до весны не хватит кормов и придется домашний скот кормить хвоей. Поэтому и пошло на вынужденный отстрел лосей.

Алексей обрадовался, что не надо на зиму от семьи далеко уходить. А помощница у него теперь была опытная.

Тайбола хорошо понимала, чего от нее хочет хозяин, и, взяв след лося, гнала зверя, а настигнув, наседала на него, отрезая пути к бегству. Собака ловко увертывалась от страшных рогов и не давала добыче ускользнуть, пока Алексей незаметно подходил и, улучив момент, ловил на мушку левый бок зверя. Тогда раздавался меткий выстрел, поражающий сохатого прямо в сердце.

Мясо забитых лосей шло в магазины лесозаготовителей, шкуры — в охотконтору, а ливер, голову и ноги разрешалось брать охотнику. Так что еды семье хватало.

Алексей охотился и на пушную живность, ставил капканы, ловил птицу в силки. Не одну ненастную ночь коротали они с собакой в лесу, выслеживая куницу или сохатого. Тайбола окрепла, стала сильной и бесстрашной. Она могла переплыть взбесившуюся в паводок реку, спокойно пережидала сумасшедшую грозу под валежиной. А летом, когда сельчане тушили лесной пожар, Тайбола в поисках Алексея проскочила полосу низового огня и нашла его.

Устраиваясь у костра на мягком лапнике, охотник наливал в кружку горячего чая из котелка и, давая ему немного остыть, кормил в это время собаку. И всегда разговаривал с Тайболой, уверенный в том, что она понимает каждое его слово.

Погибшую лайку Алексей вспоминал все реже и без сожаления: Сильва покинула его в опасности. Тайбола же всегда была рядом, всегда оберегала покой хозяина. Она чутко дремала в устроенной в стороне от костра ямке, коротким взлаем давая знать Алексею о приближении человека. А когда вблизи появлялся медведь, росомаха или другой крупный зверь, шерсть на загривке и хребте Тайболы дыбилась и слышалось ее негромкое рычание. Не обнаруживая ни страха, ни растерянности, собака изготовлялась к схватке. Но такое случалось нечасто. Лесные обитатели избегают встреч с человеком, а, почуяв опасность, спешат убраться подальше.

Вместе с Тайболой Алексей проводил в лесу большую часть времени. А домашними делами заправляла его жена.

В один из зимних дней Лукерья предложила Гришутке:

— А что, Гриша? Раз уроки сегодня рано закончились, может, съездишь за мукой на мельницу? За колхозной мукой для фермы еще не скоро поедут, а мне надо скотину кормить. Думаю, наш ячмень уже смолол дедушка Кондрат.

— Поеду, мамка, поеду на мельницу! — весело закричал сынишка. — Запрягай Рыжка, я еще за Виталиком сбегаю. Он со мной съездит! — засуетился, обалдев от радости, парнишка.

— Пусть только отпросится, — предупредила мать.

Ей нравилась привязанность Гришутки к животным. Летом Гриша пас на подгорьях колхозных телят, зимой, выполнив домашнее задание, бежал на конюшню. Там помогал конюху Матвею чистить лошадей и раздавать сено животным. Больше всех внимания уделял старому мерину Рыжку, подкармливая его то корочкой хлебушка, то кусочком сахара или щепоткой соли. Мать понимала, что самостоятельная поездка на Рыжке до мельницы — праздник для сына.

Колхозная водяная мельница находилась в шести километрах от деревни, на ручье Домашнем. Ребята доехали туда без приключений. Конь у них был смирный и всепонимающий. Не один десяток ребятишек выучился кататься на его широкой, мягкой спине.

Мельник Кондрат, еще крепкий старик с запорошенной мукой бородой, обрадовался приезду ребят.

— А ну быстрей в избу! Замерзли, небось, пострелята, — заботливо встретил он гостей. Сам распряг коня и задал ему сена, укрыв спину разгоряченной лошади двумя пустыми мешками.

Зимний день — с варежку. Надо было спешить, и Кондрат не терял времени даром. Но пока туда-сюда, начало смеркаться. Отправляя ребят с мукой в обратный путь, дед вручил им в подарок мерзлые тушки двух куропаток, добытых в силки, и застрелянного зайца-беляка.

В последний раз в единственном окне избушки мельника мигнул свет коптилки, который тут же заслонили деревья.