Тайфун

Она поднялась с рассветом и пошла прогуляться в сад, не в состоянии оставаться дольше в постели. Красота раннего утра, нежные краски и блестящие капли росы на траве как бы посылали вызов ее плохому настроению. «Как это случилось, что предполагаемая любовь к Эдварду исчезла в несколько часов, даже минут? — удивлялась она. — И что теперь делать?» Она не строила никаких планов в отношении карьеры, поскольку Эдвард не хотел, чтобы она работала.

Ее сердце дрогнуло, когда она увидела высокую черноволосую фигуру, облаченную в древние джинсы, обтягивающие длинные сильные ноги, легким шагом направляющуюся к ней через лужайку. Она хотела улизнуть; Марк пугал ее по причинам, в которых она не решалась признаться даже себе, но было уже слишком поздно.

Он не обратил внимания на ее хмурый вид, бодро сказав:

— У нас, должно быть, сходное состояние души: я решил, что это утро слишком прекрасно, чтобы тратить его попусту, валяясь в постели.

— Я было уже подумала, что утренние часы ты знаешь совсем с другой стороны, — ядовито заметила Джульетта.

Марк рассмеялся.

— Я много раз встречал рассвет прежде, чем лечь в постель, должен в этом признаться, но иногда встаю рано. Я не такой уж плейбой, как многим хотелось бы думать. Пошли, я покажу тебе сад.

Джульетта без особого желания поплелась за ним. У нее создалось такое впечатление, что, если бы она уперлась, Марк просто взял бы ее за руку и потащил силком. Он, казалось, не замечал ее мрачного настроения, ее монотонные ответы и, болтая за двоих, показывал ей обширный, безупречно ухоженный сад с явной гордостью. Постепенно она стала чувствовать себя немного лучше. «Большинство людей сочтут невозможным оставаться мрачными, когда Марк вышел погулять, чтобы доставить себе удовольствие!» — криво усмехнувшись, подумала она. Но, по мере того как к ней возвращалось ее обычное радостное настроение, вернулись и те роковые чувства, которые он внушил ей вчера, повинуясь которым она в любой момент могла с уверенностью сказать, где именно он находится в этой многолюдной толпе. Ей пришлось заставить себя прекратить искоса поглядывать на его загорелые плечи и узкие бедра, когда он шел рядом.

Она что-то бессвязно бормотала, при этом говорила такие бессмысленные вещи, что их банальность заставляла ее краснеть, когда она их произносила. Марк искоса посмотрел на нее своими большими глазами, предложив посмотреть красивый летний домик в готическом стиле на дальнем краю сада. Он выбил пыль из подушек, разложенных на сиденьях восьмиугольником, и сел, увлекая за собой Джульетту.

— Не принимай все так близко к сердцу, — сказал он мягко.

Он едва заметно улыбнулся в ответ на ее испуганное движение и сказал:

— Мне все это не так уж безразлично, как может показаться: ты сейчас думаешь, что все кончено. Люди любят сплетничать. Уж я-то знаю! — утешал он ее. — Но через год или даже через полгода ты будешь респектабельной замужней леди, и все забудут об этом недоразумении.

Джульетта горько сказала:

— Нет, они не забудут. Эдвард думает, что он Цезарь, его жена должна быть вне подозрений. У меня теперь достаточно сомнительная репутация, чтобы стать его женой.

— Что за глупец, — спокойно сказал Марк.

— Именно этого ты хотел, — уныло отозвалась Джульетта. — Надеюсь, ты доволен?

— Нет, это не так, — спокойно ответил Марк. — Я хотел, чтобы ты сама расторгла эту помолвку, чтобы поняла, какое у тебя впереди блестящее будущее, карьера…

— Я не хочу ни блестящего будущего, ни карьеры! — Джульетта всхлипнула, слезы медленно потекли по щекам. — Я хочу замуж, хочу уютный дом, стабильное положение, хочу, чтобы я могла опереться на кого-нибудь, а теперь я не знаю, что делать! — Она засопела, глотая слезы.

Марк обнял ее и притянул к своему крепкому надежному плечу.

— Не плачь, дорогая, — сказал он, коснувшись губами ее волос. — Я тоже в твоем возрасте был влюблен, я знаю, как это сильно ранит, но, если честно, ты позднее оглянешься назад и вздохнешь с облегчением, что не связала себя обязательствами в столь раннем возрасте.

У нее тут же пропало всякое желание плакать. Она резко оттолкнула его, высвободившись из объятий, и яростно воскликнула:

— Прекрати разговаривать со мной как с ребенком! Мне уже восемнадцать. Может, я и выгляжу слишком юной, но я совершеннолетняя и юридически, и эмоционально!

Глаза Марка были всего в нескольких сантиметрах от ее глаз.

— Я хорошо знаю, что ты уже не ребенок, Джульетта, — нежно сказал он, — даже слишком хорошо.

Ее сердце бешено забилось. Рука, обнимавшая ее, уже не была бесстрастной и спокойной, это была рука человека, который с трудом сдерживается. Джульетта затаила дыхание, ее глаза широко раскрылись, а ее обнаженную руку стало странно покалывать под не торопливыми движениями его ладони Марк посмотрел на нее потемневшими глазами и прерывисто вздохнул:

— Определенно, ты уже не ребенок, я не позволю тебе так просто уйти от меня.

Она нервно напряглась — столь явны были его намерения.

— Я не сделаю тебе больно, дорогая, — нежно прошептал он. — Только поцелуй, но, если ты не хочешь, я не стану этого делать.