Тайги и тундры сказки

Пожалела мышка зайчика, побежала перегрызать тетиву у луков. Испугались мальчики, схватили луки, натянули тетиву и пустили стрелы в воду. Поднялась вода и пошла огонь тушить. Испугался огонь, к осоке перебросился. Загорелась осока, а в осоке зайчик прыгает. Растерялся, из огня побежал, уши себе подпалил. Едва жив остался. Вот и стали с тех пор у зайчика кончики ушей чёрными.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Почему у Совы голос некрасивый

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Эскимосская сказка

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Самая красивая в тундре птица — сова, правда? А ты хочешь знать, почему она так противно кричит? Так слушай.

Было это очень давно. Тогда северное сияние пело. Только ночь настанет, мороз покрепчает — оно поёт. Красиво пело, да слушать его некому было: ночью всё живое спит. А птицы в ту пору совсем голоса не имели. Сова Анипа завистлива была. Направилась она к людям. Летит, сама с собой разговаривает:

— Люди огонь выдумали, луки сделали, из камня ножи смастерили. Умные они, всё умеют. Песни громко поют. Вот у них-то я и поучусь.

Подлетела сова Анипа к самой богатой яранге. Села, слушает. Ночь, весь поселок спит, а в этом жилище человеческий голос раздаётся.

Жил в той большой яранге шаман. В то время он как раз колдовал: в бубен бил, приплясывал, размахивал руками и хрипло выкрикивал:

— Гук! Гук! Гук!

Обрадовалась Анипа, захлопала крыльями, запрыгала на месте и давай «петь».

— Гук! Гук! Гук!

Так с той поры ничего другого сова крикнуть и не может.

Остальные пичужки отправились к мудрому пауку Апайпайеку.

— Помоги нам, Великий Старик, — взмолились птицы, — дал ты нам яркое оперение, а мы хотим красиво петь!

— Жадные вы. — укоризненно проговорил Апайпайек. — плохо это! Вам и платье красивое, и песни звонкие, а другим ничего!

Посоветовались между собой пернатые и просят:

— Позволь нам с северным сиянием поменяться. Мы ему свои краски с оперения подарим, а ты нам его голос отдай. Ему он не так нужен. Его никто не слушает: ночью, когда оно по небу ходит, на земле всё спит — звери, птицы и люди. Никто этого порядка не нарушает.

Упросили Старика малышки. С тех пор северное сияние всеми цветами разукрашено, яркое, нарядное, но безголосое. Зато птицы в тундре, хоть и простенькие, неказистые с виду, да поют весело, живут радостно.

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

Медведь и ветер

⠀⠀ ⠀⠀

Чукотская сказка

Стоит белый медведь на льдине, вдаль поглядывает. Хоть и плохо видно, но кажется, там нерпа. Встал на дыбы, передней лапой глаза от солнца прикрыл, всматривается: так и есть — нерпа! Прилёг на живот и пополз к разводью. Совсем близко подполз. Но нерпа заметила его и отплыла дальше. Медведь за ней — она ещё дальше.

«Эх,» — думает медведь, — «Был бы у меня друг, мы бы с ним зашли с разных сторон и никуда ей не деться.»

Но друга у него не было.　

Стоит медведь, думает, как бы нерпу добыть. И вдруг — что такое? У самой его морды снежная пыль поднялась, шорох послышался.　

Насторожился медведь. По правде сказать, он немного струхнул. Да стоит ли показывать свою трусость? Встал на дыбы, когти выпустил, зычным голосом спрашивает:　

— Кто это снегом в глаза бросается?　

А в ответ ему слабенький голосок:　

— Это я, ветер…　

— Как ты посмел?! — рычит медведь.　

— Не сердись, — послышался тот же голосок, — помоги мне…　

— Гм-м… Как же я тебе помогу?　

— Очень просто: подуй — я силы и наберусь.　

— А чем ты мне отплатишь? — спрашивает медведь.　

— Я тебе льдину пригоню, на которой нерпы спят.　

Обрадовался медведь:　

— Если так, давай с тобой дружить будем!　

— Давай, — соглашается ветер, — в дружбе большая сила.　

Набрал медведь побольше воздуха в лёгкие и сильно подул.

Ветер тотчас зашевелился, ожил, расправил крылья и улетел в море.　

Не успел медведь глазом моргнуть, как ветер ему льдину гонит. А на льдине столько нерп, что и сосчитать невозможно. Набросился медведь на спящих нерп, поймал сразу двух — косточек не оставил. Схватил третью, но есть уже не хочется. Глазами бы ел, да живот как гора вздулся — некуда. И решил он немного отдохнуть. Развалился на льдине, одну лапу под голову положил, другой прикрылся и сладко заснул.　

Весь день и всю ночь гулял ветер по морю, а на рассвете совсем изнемог. Тут вспомнил он своего друга, медведя, и потянулся к нему. Усталый, ослабевший опустился на льдину, где медведь спал, и стал его звать:　

— Помоги, дружище!..　

Медведь заворочался, перевернулся на другой бок и даже ухом не повёл.　

— Спасай, погибаю! — громче засвистел ветер.　

Медведь приоткрыл один глаз и сонным голосом говорит:　

— Хорошие друзья так не делают. Видишь, я сплю, а ты крик поднимаешь.　

Ветер с трудом расправил поникшие крылья и, огорчённый, поплёлся над морем. Летит, еле над волнами держится: вот-вот упадёт и утонет.　

Но тут случилось неожиданное. В тот самый миг, когда обессилевший ветер коснулся воды, под ним появился огромный кит и с силой выдохнул воздух. А ветру того и надо было. Оживился, обрадовался, пошёл гулять по морю.　

Долго летал ветер, устал и решил ещё раз проведать своего друга — медведя. Подлетает к той самой льдине, смотрит — а медведь как спал, так и спит; храпит так, что сытое брюхо ходуном ходит.