Таймер для обреченных

— Оно что, шаталось под ним?

— Не шаталось, и станет его лишь после победы на парламентских выборах. Он не мог допустить, чтобы его место заняли вы. Позже он мне сказал удивительную фразу: «Сценарий спецоперации нарезан странными ножницами и прочитан своеобразными глазами».

— Действительно, странная фраза, — Голда в попытке вскрыть ее смысл приподняла бровь. — Что она означает?

— Для Дани лишь одно: «извольте подчиняться», — расшифровал директор. — Он на прощание сказал мне: «Главное, чтобы замысел совпадал с результатом».

— Засранец! — сорвалась Голда. — Я устала от него. Но больше — от ваших хвалебных песен в его адрес. Они утомили меня. Скажите, вы когда-нибудь видели несущиеся на вас ракеты? В пятидесяти метрах от себя видели их? Когда планировали операцию, думали об этом? Сволочи! И знаете еще что? Вы стоите кресел, на которых сидите. Если бы я не видела так близко результаты вашей работы, если бы не была на волосок от смерти, я бы, наверное, рассуждала по-другому. Я до конца дней своих этого не забуду. Не думайте, что я выступаю перед вами и встаю в позу. Вы поимели меня в прямом смысле слова. Вы знаете, что Дани не пользуется презервативами?

— Я вас умоляю!..

— Мерзавцы! Какие же вы мерзавцы! — Голда не сдержалась и заплакала.

Директор растерялся и не нашел ничего лучшего, как оставить кресло и стать напротив женщины.

— Ну, ну, успокойтесь.

— Ты мне еще спину помассируй! — выкрикнула Голда. Она вытерла слезы и перешла к деловой части беседы. Но прежде усадила Эйтана на место нетерпеливым жестом руки. — Итак, что вы должны сделать в ближайшее время. Первое — доставить в Израиль Мэлоди Унгер и проследить, чтобы ни один волос не упал с ее головы.

— Обещаю.

— Второе, о чем мне однажды сказал Дани: держи язык за зубами, просто держи его за зубами, генерал.

Голда направилась к выходу, но вернулась к рабочему месту Эйтана. Теперь она смотрела на него по-новому и поняла, что этот человек, рискуя многим в этой операции, своей жизнью не пренебрегал. В нем напрочь отсутствовала эта черта. Он выигрывал в случае и успеха, и провала. Он просто переходил на другой, более сложный уровень, вход в который охраняла более стойкая Голда. Вот откуда в его осанке, на лице и в словах уверенность человека, готового и дальше рисковать. Именно это читала Голда на протяжении получаса, и только сейчас перед ней открылась истина. То же самое читал на лице генерала и Дани Мармсталь, но, будучи слабее Голды, он не смог разглядеть в нем двуликости. И теперь уже не стоял вопрос, кто кого использовал в этой игре.

Она гнала прочь мысли о премьере, чье состояние на данный час она оценила как критическое, то есть Дани, от которого удача отвернулась вместе с ракетами, был в шаге от удара.

«Более сложный уровень», — еще раз повторила про себя министр.

— Мне нравится моя работа и мое удобное кресло, — озвучила она свои мысли. — У него есть одно интересное свойство — его можно регулировать по высоте. Возможно, у меня возникнут кое-какие трудности...

— Буду рад помочь, — дополнил генерал.

— Я рассчитывала на такой ответ. Кстати, Дани вам звонил?

— Да. На звонок ответила мой секретарь. Кажется, она сказала, что я беседую с привидением.

— Так и есть. Сделайте все возможное, чтобы я не являлась к вам по ночам. Что с вами? Неужели уловили пикантный намек? Боже мой... и вы туда же.

3

Украина

Прикомандированного капитана казахстанских ПВО звали Семеном Пьяненко. В родном полку его не уважали и за глаза называли «гибридным диссидентом» — украинец по национальности, он родился и вырос в Караганде, продолжить службу, а точнее, сделать карьеру мечтал в Москве. Для того чтобы прибиться к чужим берегам и назвать их своими, он во время визита в столицу познакомился с российскими ракетчиками. Ему не повезло — русские шарахались от его сказочных идей, как тараканы от дихлофоса. Его товарищи по полку также побаивались его политической подкованности. Он был именно из третьей — без названия и населения — страны, уместившейся в его яйцевидной голове. Он читал газеты и журналы так, будто это была запрещенная литература. В Крыму о его политических прибабахах не знали, украинские зенитчики приняли его как своего. Тарас Лозовский предложил Пьяненко свою комнату в общежитии. И после визита к Андрею Карпатову «диссидент» долго смотрел в глаза каждому, кто находился в этой комнатенке. И взгляды его новых товарищей были также напряжены: «Неужели?!»

* * *

Александр Абрамов в сотый раз, наверное, перечитывал записку Лозовского и не мог связать разрозненные фразы и отдельные слова. Разгадка обязана быть простой, ответ где-то на поверхности...

Дело закончено. Все материалы по нему и одно из главных действующих лиц переданы лично экс-министру обороны Украины. Доказанная и едва не осуществившаяся диверсия связана с диверсионной же акцией 2001 года. Но не ясны, пока не ясны ее мотивы.