Тайна академика

– Согласно моим исследованиям, частота побочных эффектов от препарата зависит от исходного материала. Мне нужен человек, для слепого тестирования, при котором общая частота непредсказуемых явлений и смерти, одинаковая. Исход предугадать невозможно. Опыты на животных не дали нужного результата и в настоящее время, точные клинические данные тоже отсутствуют, – ответил Альфред. – Я не могу гарантировать, что он выживет. Что скажешь?

– В каждой смерти есть свой смысл. Скажи мне, какой смысл будет в смерти моего заключенного, которого я отдам тебе? – твердо спросил статс-секретарь. – Если отдам!

– Ты сам сказал, что у тебя, здесь, сидят изменники, убийцы и насильники. Жизнь, это благо до тех пор, пока она имеет человеческую форму, – сказал Альфред. – Когда человек, теряет все человеческое и его низменные инстинкты доминируют над моралью, тогда, я думаю, его смерть допустима. Или я ошибаюсь?

– Хорошо! Пусть будет так. Я не буду справляться, почему ты делаешь это, как частное лицо, ведь мне совсем не трудно исполнить твою просьбу, – сказал Герман, заглядывая ему в глаза. – Во-первых, я всей душой верю, что проводимые тобой исследования, ведутся на благо нашей Империи, а во-вторых, я избавлю себя от лишних хлопот, и сохраню 65 рейхсмарок, которые, должен буду заплатить палачу, за еще одну отрубленную голову, – улыбнулся он. – Есть у меня один борец сопротивления, из мигрантов, который не принадлежит к регулярной армии, поэтому его никто не хватится. Могу тебе его выписать.

– Если бы ты знал, как ты мне помогаешь. Клянусь Святым Маврикием и всеми его добродетелями, – воскликнул Альфред, – «F"ur Treue und Verdienst», – это поступок настоящего рыцаря. Не зря твою грудь украшает Орден Королевского дома.

– Красиво сказано, – улыбнулся он, резко остановился и придержал Альфреда за локоть. – Здесь, поворачиваем вот сюда.

Сейчас они были в самом сердце тюрьмы Моабит. Узкий, серый коридор, расходился в пять разных сторон и таил массу опасностей для тех, кто не знал в каком направлении нужно двигаться.

Они повернули направо, затем, поднялись по ступеням и свернули за угол, дойдя до винтовой, металлической лестницы. Поднялись по ней на третий этаж и очутились в местной часовне, куда практически не доносились крики и стоны заключенных, приговоренных к смертной казни.

В этой тишине, двое мужчин, присели на одну из стоявших рядами деревянных скамеек, как раз, напротив иконы чернокожего Святого Маврикия и продолжили разговор.

– Значит, он борец сопротивления?

– Он борец сопротивления, не больше, чем прыщ у меня на заднице, – резко высказался статс-секретарь, и жестом руки, отправил его куда подальше. – Когда-то, был одним из лидеров левого крыла, пока не попался по своей наивности. В России, разыскивается по обвинению в терроризме.

– Социал-демократ?

– Так точно, – кивнул Герман Лиске. – Господин русский социалист, приговоренный у себя на родине к смертной казни. Так что можешь его забирать, и пользоваться на благо Империи.

– Мне любопытно, почему ты с ним так легко расстаешься, но настаивать на объяснении не буду.

– Честно говоря, он мне просто не нравится. Меня беспокоит его одержимость, – сказал Герман. – Во время его допроса, я оказался, не по собственной воле, втянут в гущу его революционных идей. Стыдно признаться, – перешел на шепот статс-секретарь, – но я испытал невероятный внутренний подъем, когда старался поспеть за его суждениями. Мне даже показалось, что в нем есть что-то дьявольское! Поэтому, как твой друг, обязан предупредить тебя, с чем тебе придется столкнуться.

Заключенный

Представьте себе психологическую реакцию заключенного, приговоренного к высшей мере наказания, когда его смертный приговор, заменяют добровольным участием в медицинских исследованиях.

На самом деле, таких реакций может быть несколько: кто-то стыдится и приходит в ужас, понимая, что это лишь отсрочка приговора, и конец, может быть, куда более болезненным. Кто-то, радуется, в экстазе выпучив глаза, и дрожащим голосом произносит: – «Господи, наконец, ты услышал мои молитвы». Кто-то, оставляет все надежды, и начинает сходить с ума, от навязчивой идеи угрозы собственной безопасности. Но, какая бы не была реакция, конец всегда один и тот же.

У каждого из нас есть свои тайны, и тайна заключенного Моабитской тюрьмы, скрывалась в некоторых странностях его жизни, которые произошли с ним задолго до его нынешнего заключения:

…За окном моросил холодный осенний дождь, когда отставной офицер Русской армии, из дворянского рода Ганнибалов, отошел на тот свет без святого причастия, – в петле и полном одиночестве.

Не все из этого славного рода, были выдающимися людьми, но все, сохранили чувство собственного достоинства.

Единственный наследный сын, Семен, не смог явиться на похороны, а редкие родственники, проводив самоубийцу в последний путь, почтили его память гробовым молчанием и щепоткой кладбищенской земли.