Тайна античных свитков

— Но это не означает, что таких упоминаний нет. Я с раннего детства читала запоем. Могла попасться какая-нибудь фраза. Засела у меня в подсознании, а потом…

— Да я не спорю. В жизни столько бывает загадочных совпадений, что я уже ничему не удивляюсь. Твое объяснение ничем не хуже других.

Она поняла, что оправдывается. А оправдываться перед Тревором ей совсем не нужно.

— Если у тебя есть объяснение получше — ничего не имею против. Я четыре года ищу что-нибудь логичное, и все без толку. Потому я и хочу эти свитки прочесть. Может, они освежат мою память.

— Может быть. — Он улыбнулся. — А может, тебя просто разбирает любопытство. Перед отъездом из Геркуланума ты, помнится, сказала, что хочешь выяснить, не погибла ли Цира во время извержения.

— Из свитков этого не узнаешь, — заметила Джейн.

— Зато они могут направить тебя в нужную сторону. Джейн взглянула на него.

— Правда?

— Через несколько дней сама убедишься.

— Я тебя задушу! Если выяснится, что ты водишь меня за нос, я такое сделаю, что ты пожалеешь, что родился.

— Я бы не посмел. Ты же меня насквозь видишь! — Тревор встал. — Пойду-ка я подменю ненадолго Бреннера. А ты пока от меня отдохни.

— Ага, а заодно и от моих вопросов, да?

— Ну, вопросы ты сможешь и потом задать — Он сделал паузу и посмотрел на нее сверху вниз. — Джейн, я не пытаюсь использовать тебя втемную. Просто у меня куча забот, и думать о том, не случилось ли с тобой чего за тридевять земель, мне сейчас совсем некстати.

— Поэтому ты выдаешь информацию по капле. Чтобы подогревать мое любопытство и вести туда, куда надо тебе.

— Цель оправдывает средства.

— Что ж, тогда выдай мне еще одну каплю. Почему мы летим в Шотландию, а не назад в Геркуланум?

— Бреннер наверняка объяснил тебе, что в данный момент в Италии мне лучше не показываться.

— Да, потому что ты велел ему мне это так преподнести. Не верю, что, если бы Грозак сел тебе на хвост, была бы какая-то разница. Для тебя главное — прилив адреналина. Поэтому ты никак и не станешь законопослушным гражданином.

— Верно, но большинство окружающих, увы, настроены иначе. Приходится принимать это во внимание и вести себя ответственно.

— Ответственно?

— Когда дело касается чего-то важного, я умею быть ответственным. — Он встретил ее взгляд. — Поэтому и за тобой приехал. Ты для меня много значишь.

Каждое слово, каждая интонация, каждое его выражение дышало чувственностью. И на эту чувственность откликалось ее тело. Стали горячими ладони, отвердела грудь, даже пульс участился. Джейн была раздосадована. Не надо отводить взгляд! Черт бы его побрал! Знает ведь, что творит. Заранее ждет ее реакции. Не обращать на него внимания, смотреть в упор.

— А когда ты начал дело в Шотландии, то за кого нес ответственность? За Бартлета? Меня-то тогда на горизонте вообще не было!

Тревор долгим взглядом изучал ее сердитое лицо, потом улыбнулся.

— Тебе известно, что ты единственная в своем роде? Господи, как я по тебе соскучился!

По ее телу пробежала теплая волна. Остановить это безобразие! Безумие какое-то. Их разделяет почти полметра, а она как будто чувствует его прикосновение.

— За Бартлета? — повторила она.

— И за Марио.

— Кто это — Марио?

— Марио Донато, еще один безобидный наблюдатель, который тоже время от времени выполняет некоторые мои поручения.

— Если он работает на тебя, значит, он не такой уж безобидный.

— Все относительно. Он переводчик, заканчивающий работу над свитками. Когда Дюпуа продал меня с потрохами Грозаку, пришлось искать другого специалиста.

— Удивляюсь, как тебе удалось вернуть свитки.

— Я приглядывал за Дюпуа. Я человек недоверчивый. При первых же признаках его контактов с третьей стороной я забрал у него свитки.

Джейн заглянула ему в лицо.

— Он тебя продал. А ты ему чем отплатил?

— Ничем. Я его пальцем не тронул. — Он вздернул подбородок. — Ты мне не веришь?

— С какой стати мне тебе верить? Я помню, сколько сил и времени ты угробил на поиски того маньяка, который за мной охотился. Ты бы не оставил безнаказанным того, кто тебя предал!

— Совершенно верно. — Тревор помолчал. — Я подкинул Грозаку улики, подтверждающие, что Дюпуа и его продал. Я подумал, что наказание должно соответствовать преступлению. Насколько мне известно, Грозак крайне расстроился и долго и со смаком расчленял сукина сына.

Выражение его лица заставило Джейн содрогнуться. Равнодушное, пренебрежительное, а за этим пренебрежением — жестокость.

— Зачем ты задаешь вопросы, если не хочешь знать ответы? — Он прочел ее мысли. — Я ведь буду отвечать как есть. По возможности, конечно, не нарушая конфиденциальности. Но я буду стараться не врать тебе. Из уст такой личности, как я, это, пожалуй, смелое заявление, но от моей правды тебе может сделаться не по себе. — Тревор повернулся и двинулся к кабине. — Тем хуже для тебя. Вот и страдай.

— «Макбет» какой-то, — проворчала Джейн, когда машина подъехала к внушительному каменному замку на прибрежном утесе. — Мрачный, угрюмый…

— Зато водопровод и канализация современные, — сказал Бартлет. — Ради ежедневного душа с мрачным видом можно и примириться.