Тайна апостола Иакова

Это действительно произойдет буквально через несколько минут, когда комиссар поймет, что тянуть со звонком больше нельзя и что у него нет иного выхода, кроме как самому сообщить представителю правительства о случившемся в университетской библиотеке воздушном инциденте. А также о том, что старшая дочь сего высокопоставленного чиновника оказалась единственной жертвой крушения вертолета с идиотским транспарантом, окрестившим всех присутствовавших в зале, в том числе и несчастную пострадавшую, весьма обидным прозвищем.

Однако когда через несколько минут комиссар все же позвонит представителю правительства, тот крайне недовольным тоном ответит, что об инциденте ему уже сообщили.

И снова, как и год назад, господин полномочный представитель центрального правительства Испании в Галисии будет вести беседу в совершенно недопустимой, можно сказать, стервозной манере — в манере, которая, по мысли чиновника, должна была не только еще раз продемонстрировать Андресу, что он его начальник, но и показать, что уровень его информированности и профессионализма гораздо выше того, какой состоящие на постоянной государственной службе профессионалы обычно приписывают временным политическим фигурам, возникающим и исчезающим в соответствии с требованиями конъюнктуры. Кроме всего прочего, это был еще довольно подленький способ дать понять комиссару, что всегда найдется сволочь, которая поспешит раньше других доложить обо всем начальству, и что лучше Андресу даже не пытаться разузнать, кто это постарался так разогреть страсти. Но при этом комиссару следует серьезно остерегаться. Этот стукач и в будущем будет поступать в том же духе.

Самое неприятное состояло в том, что после этого звонка у Андреса Салорио уже не будет ни одной минуты для того, чтобы хоть как-то исправить ситуацию с годичной давности подарком. А ведь его любимая явно ждала чего-то необычного, что не выглядело бы безвкусной шуткой или столь распространенным во многих семьях способом слегка подсластить скуку долгих лет совместного безрадостного проживания.

Сложившаяся ситуация имела давнюю историю. Дело в том, что день рождения Эулохии приходился на двадцать девятое февраля. И это многое объясняло. Два года назад, когда ей исполнилось сорок два года, Эулохия Андраде призналась комиссару, что мечтает до отвала наесться черной икрой, и сказала, что ее постоянно мучит неодолимое желание стырить где-нибудь пару баночек.

По прошествии года, на протяжении которого Андрес Салорио не раз вспоминал этот разговор, во время отчаянного поиска оригинального подарка для возлюбленной ему неожиданно пришла в голову нелепая, но гениальная, на его взгляд, мысль: выгравировать на ручке серебряной ложки эту чертову надпись, после чего приобрести в магазине баночку икры в качестве естественного дополнения к подарку. Он был уверен, что это доставит им обоим отменное удовольствие.

Но когда довольный удачно найденным решением комиссар пришел в «Гиперкор» и увидел ценник, то, как уже было сказано, он понял, что цена эта является совершенно неприемлемой для его скромного бюджета.

Итак, как мы уже знаем, наш влюбленный комиссар ограничился тем, что подарил одну ложечку, и, надо сказать, испытал при этом огромное облегчение в надежде, что его изысканный, как ему казалось, выбор будет воспринят словно милая шутка и вызовет понимание и благодарную улыбку. Ему и в голову не пришло, что шутка довольно пошловатая, и именно так ее восприняла Эулохия, затаив обиду на целый год.

И вот теперь она сидела перед ним и торжествующе улыбалась, смакуя икру, которую подносила ко рту серебряной ложечкой. Она проделывала все это с таким очевидным вызовом, что комиссар, мучимый подозрениями, выходящими за рамки профессионального интереса, решился наконец спросить:

— Тебя застукали?

Эулохия улыбнулась, но ничего не ответила. Она продолжала спокойно и с явным наслаждением поглощать икру.

— Так тебя не застукали?

И на этот раз она ничего не ответила. Тогда комиссар не выдержал и набросился на нее:

— Как ты это сделала? Говори, несчастная! Тебя застукали? Ты заплатила?

Накануне вечером они были очень счастливы. Ночь прошла восхитительно. Теперь же поведение Эулохии и другие неприятности сегодняшнего дня привели к тому, что нервы комиссара, которого все считали человеком абсолютно невозмутимым, не выдержали.

— Говори сейчас же! Ты их украла? Тебя застукали? — взмолился он.

И тот и другой варианты казались комиссару совершенно бредовыми. Но она по-прежнему ничего не отвечала. Тогда Андрес неожиданно встал из-за стола и, хлопнув дверью, выскочил из кабинета, намереваясь немедленно пойти в паб и выпить пива. На улице по-прежнему шел дождь; он лил, как всегда, со своим неизменным порочным упорством.