Тайна богатой вдовы

– Понимаете, какое дело, гостей общепринято принимать в гостиной.

– Но я как бы и не гость вовсе, – усмехнулась Мирослава.

– Вот и я о том же! – обрадованно подхватил Никита Семёнович.

– Так что же вас смущает?

– Вы не обидитесь, если мы поговорим на кухне? – всё ещё опасливо спросил Муровицкий.

– Конечно нет, – рассмеялась Мирослава.

– Тогда пойдёмте скорее! – Он схватил её за руку и чуть ли не бегом потащил за собой.

«Весьма экстравагантный мужчина», – хмыкнула про себя Мирослава.

Но необычность поведения хозяина объяснилась самым прозаическим образом – на столе кухни стояла большая кастрюля, а из неё неудержимо, как грудь из лифчика красотки, выпирало тесто.

– Понимаете, – начал оправдываться Муровицкий, – я же не предполагал, что вы к нам сегодня придёте. Затеял тесто. Аля любит пирожки с картошкой и грибами.

– Я тоже люблю, – улыбнулась Мирослава.

– Правда? – Улыбка снова расцвела на лице Никиты Семёновича. – Вы подождёте, пока я их испеку?

– Боюсь, что нет.

– Как жаль, – грустно вздохнул Муровицкий, но тут же к нему снова вернулось хорошее настроение. – Вы оставьте мне свой адрес, и я вам их привезу.

– Никита Семёнович, давайте лучше сегодня мы с вами поговорим, а пирожками вы угостите меня в следующий раз.

– Как скажете, – чуть огорчённо ответил Муровицкий.

– Тогда начнём.

– Но я могу продолжать заниматься тестом?

– Можете, если это не будет мешать нашему разговору, – проговорила Мирослава с сомнением.

– Не будет, – оптимистично заверил её Никита Семёнович.

– Что ж, расскажите мне, как вы познакомились с Алевтиной Артуровной.

– Как мы познакомились с Алей? – удивлённо переспросил Муровицкий.

– Да.

– Мы с ней вместе учились в институте, у нас обнаружились общие интересы, мы стали дискутировать и постепенно влюбились друг в друга.

– Интересно…

– Конечно, – обрадовался её пониманию хозяин дома. – Нам с Алей очень интересно друг с другом.

– Угу. А как отнеслись её родители к вашему желанию пожениться?

– Знаете, Алечкиной маме Ольге Сергеевне я понравился сразу. А Артуру Владимировичу… – Муровицкий замялся.

– Дарский был против вашего брака?

– Вслух он этого не высказывал. Но как бы это вам объяснить…

– Просто скажите как есть.

– Хорошо. Мои родители не были ни богатыми, ни знаменитыми. И, вероятно, Артур Владимирович хотел для своей дочери более достойного, по его мнению, жениха.

– Но потом всё изменилось?

– Да, вы правы, мои научные степени как бы примирили его со мной.

– Примирили или как бы примирили?

– Мне трудно утверждать что-либо, – улыбнулся мужчина.

– Хорошо. Насколько я понимаю, задушевных бесед вы с Артуром Владимировичем никогда не вели и близкими друзьями не стали?

– Тут вы правы.

– А как вы восприняли его уход из семьи?

– Как я мог его воспринять? – удивился Никита Семёнович. – Конечно, отрицательно.

– Вы осуждали его?

– Я посчитал его поступок чудовищным!

– И присоединились к бойкоту, объявленному отцу вашей женой?

– Можно сказать и так, – сухо подтвердил Муровицкий.

– Под напором вашей жены к нему присоединились так же ваш сын и Сергей.

– Вы думаете, что Алевтина могла что-то говорить об этом Олегу? Тем более давить на него?

– Может, не прямо, но косвенно.

– Не соглашусь с вами, – твёрдо проговорил хозяин дома, – кстати, у Сергея тоже своя голова. Он был шокирован поступком отца. А уж болезнь матери совсем выбила его из колеи. Так что ни давить на него, ни уговаривать не требовалось.

– Однако потом, скажем так, он изменил своё мнение.

– Этого я не знаю. Мы никогда не затрагивали в разговорах с Сергеем тему отношений с отцом.

– Но с сестрой они, вероятно, обсуждали эту тему, и не раз?

– Об этом вы можете спросить у них, – твёрдо заявил Никита Семёнович.

– Вы правы, – примирительно улыбнулась Мирослава.

Муровицкий кивнул.

– Никита Семёнович, вы были расстроены, узнав о гибели вашего тестя?

– Расстроен? – переспросил Муровицкий. – Скорее я был шокирован, удивлён, в некоторой степени и расстроен, пожалуй, тоже, – подумав, добавил он.

– Вам было жаль его?

– Конечно, как всякого человека.

– Но жаль бывает далеко не всякого человека, – как бы вскользь заметила Мирослава.

– Что вы имеете в виду?

– Мне, например, ничуть не жаль садиста, маньяка, беспринципного убийцу.

– А что, извините, бывают принципиальные убийцы?

– Бывают убийцы поневоле…

– Как это?

– Например, на вас или на вашу семью кто-то нападает, и у вас нет выбора.

– Да, пожалуй, – согласился Муровицкий.

Он задумался на какое-то время, а потом сказал:

– Да, я не хотел смерти Артура Владимировича. Уже страсти улеглись. Нам ничего от него не надо было. Он жил своей жизнью. И пусть бы жил.

– Я поняла вашу точку зрения. Но вы никогда не планировали возобновлять ваши родственные отношения?

– Я нет.

Мирослава с интересом следила за тем, как Муровицкий, не прерывая ни на минуту разговора с ней, умудрился налепить пирожки, уложить их на противень и поставить в духовку.

– А как бы вы отнеслись к тому, что Сергей помирился с отцом?

– Это его право.

– В таком случае отец мог бы переписать завещание и включить его в число наследников.

– А вот это интересная мысль, – внезапно оживился Никита Семёнович.

– То есть?