Тайна богатой вдовы

– Да, жизнь за городом совсем не та, что среди нагромождения высоток. Воздух здесь свежий, дышишь и никак надышаться не можешь. С тех пор, как провели воду и газ, я живу здесь безвыездно. А мои приезжают ко мне в выходные. Им в будни из города не уехать, – вздохнула Прохорова. – У детей работа, у внуков школа. Отсюда в город далеко им каждый день добираться. А сейчас внуки в лагере.

Мирослава согласно кивнула.

– В дом пойдём или на летней террасе присядем. У меня там и стулья, и диванчик имеется.

– Давайте на террасе, – улыбнулась Мирослава.

– Вот и хорошо, я сейчас чай разолью, у меня самовар горячий, правда, электрический, – как бы извиняясь, проговорила она.

– Ничего страшного, – дружелюбно проговорила Мирослава, невольно вспомнив, как на Шуру время от времени находит страстная тяга к старине и он устраивает чаепитие у неё во дворе из настоящего русского самовара. У него для таких случаев даже сапог припрятан…

Самовар Наполеонов приобрёл на каком-то блошином рынке и хранит его под замком в «Шуриной комнате».

Когда Волгина с Прохоровой разместились за столом, накрытым клетчатой скатертью, Мирослава оценила удобство деревянных стульев и догадалась, что их соорудил рукастый зять Евгении Петровны. Разлитый в чашки чай приятно пах смородиновым листом. Домашние печенья, мёд, хлеб, сыр и колбаса разместились на столе в скромных вазочках и на тарелках. Мирослава не была голодна, но чтобы не огорчать хозяйку, взяла себе бутерброд с сыром.

Разговор начала сама Прохорова:

– Мне как Оленька позвонила, что, мол, детектив интересуется тётей Людой и поговорить с тобой хочет, я прямо вся встревожилась. А потом воспоминания на меня нахлынули. Мы ведь с Людой тридцать лет дружили. Девчонками познакомились на кондитерской фабрике, обе мы там с ней укладчицами работали. И так сдружились, так прикипели друг к дружке, что и не разлучались, пока Людочки не стало.

– Что же случилось с ней? – осторожно спросила Мирослава.

– Надорвалась она! Всю жизнь работала как каторжная. Днём на работе, потом бежала в другое учреждение полы мыть. А летом огород. Они с Аполлинарией рано сиротами остались. Поля ещё ребёнком была. Вот Люда сначала её тянула, а потом Снежана появилась.

– И что же отец Снежаны им не помогал?

– Отец? – переспросила Евгения Петровна и вздохнула: – Кто его видел этого отца.

– Вот как?

Прохорова кивнула:

– Люда, конечно, Снежане говорила, что, мол, папа её лётчик. По малолетству девчонка верила. А потом прозрела, да и добрые люди подсказали. – Евгения Петровна вытерла платком уголок правого глаза.

– Она даже вам не призналась, кто отец ребёнка?

Прохорова покачала головой:

– Да я особо и не настаивала. Чего терзать близкому человеку душу? Так ведь?

– Вы правы.

– Ну вот, Поля выросла, институт окончила и вышла замуж.

– Удачно?

– Да как вам сказать… Разошлись они. Хотя, на мой взгляд, Давид Робертович человек приличный и Полю любил.

– Почему же разошлись?

– Я не знаю, – вздохнула женщина. – Но я грешу на Польку, её эта вина.

– Снова она замуж не вышла…

– Нет, – покачала головой Евгения Петровна.

– А Давид Робертович?

– Эдик женился. Дети уже взрослые у него во втором браке.

– Вы хорошо его знали?

– Неплохо. Он и сейчас меня с днём рождения, с Рождеством и Восьмым марта поздравляет.

– Вы мне дадите его координаты?

– Дам. Отчего же не дать. Только я не совсем понимаю…

– Вы, наверное, слышали, что муж Снежаны Артур Владимирович Дарский покончил с собой.

– Вроде слыхала, что артист Артур Дарский застрелился…

– Но его дочь не верит, что отец мог это совершить с собой ни с того ни с сего.

– Да, сомнительно, – согласилась женщина, – с чего бы это ему пришло в голову стреляться. Это мы тут думаем, как концы с концами свести. А они там, поди, как сыр в масле катаются.

– Вот следствию и хотелось бы разобраться в ситуации. А семейные ниточки могут помочь размотать весь клубок, – сказала детектив. – Аполлинария до замужества, как и сестра её Людмила, была Крутиковой?

– Конечно! А как же иначе. Это фамилия их родителей. Вот и Снежана была Крутиковой.

– Расскажите мне об этой семье подробнее.

Женщина задумчиво покачала головой:

– Следствию оно, конечно, виднее, но не знаю, что и рассказать.

– Расскажите мне, как жила семья Крутиковых после того, как Аполлинария вышла замуж.

– Сначала ничего жили, Снежана выросла, а потом как кошка с собакой.

– И что же случилось?

– От рук девчонка отбилась, – вздохнула Прохорова. – Сколько Люда нервов себе истрепала, сколько слёз выплакала. Решила она Снежанку замуж отдать.

– Как то есть отдать? В наше время против воли не очень-то сосватаешь.

– Это верно. Но нашёлся парень и вроде он Снежане приглянулся. Стали они встречаться. Дело дошло до помолвки. Юлик, это жениха так звали, уже вроде и кольца купил. Но свадьба не состоялась.

– Почему?

– Кто ж его знает, нам сказали, что, мол, характерами не сошлись.

– Евгения Петровна, – улыбнулась Мирослава, – я подозреваю, что координаты Юлика у вас есть.

– Как не быть, – кивнула Прохорова.

– А как полное наименование Юлика?