Тайна Богоматери. Истоки и история почитания Приснодевы Марии в первом тысячелетии

Еще один такой символ — манна небесная. В книге Исход рассказывается, как Бог послал Израильскому народу, находившемуся в пустыне, хлеб с неба, выпадавший в виде крупы на землю (Исх. 16:13–31). В этом Григорий видит указание на «таинство Девы», понимая под хлебом Христа, а под землей, на которую он сходил, Марию[393].

Моисей перед неопалимой купиной. Фрагмент фрески. XIV в. Монастырь Грачаница, Сербия

Скрижали, которые разбил Моисей (Исх. 32:19), тоже являются прообразом Девы Марии:

Но истинный Законоположник, прообразом Которого был Моисей, снова из земли нашей вытесал себе скрижали нашего естества. Ибо не брак соорудил Ему Божественную плоть, но Сам Он делается каменотесом собственной Своей плоти, на которой пишет божественный перст. Дух Святой сошел на Деву, и сила Всевышнего осенила Ее (Лк. 1:35). Когда же совершилось это, естество снова приобрело несокрушимость, начертаниями перста соделанное бессмертным. Перстом же во многих местах Писания именуется Дух Святой[394].

В проповеди Григория Нисского, произнесенной «На день Светов», то есть в праздник Богоявления, мы находим еще один образ, связанный с Богородицей, на этот раз из Книги пророка Даниила: камень, который был отторгнут от горы. В этом образе Григорий усматривает указание на рождение Христа от Девы:

Ибо кто есть наложенный камень, как не Сам Христос? О нем говорит Исаия: и положу «в основание на Сионе камень, — камень испытанный, краеугольный, драгоценный» (Ис. 28:16), и Даниил подобным же образом: «отторгнут был не руками» (Дан. 2:45), то есть родился Христос без мужа. Ибо как необычайно и странно, чтобы камень отсекся от скалы без каменотеса и каменотесных орудий, так и превыше всякого чуда — видеть рождение от безмужней Девы[395].

«Камень нерукосечный» также прочно войдет в церковную гимнографию в качестве одного из прообразов Богородицы.

Неоднократно в творениях Нисского святителя применительно к Боговоплощению и Деве Марии толкуются слова из Книги Притчей «Премудрость построила себе дом» (Притч. 9:1). Ветхозаветная Премудрость отождествляется с Христом уже у раннехристианских авторов, в частности у Иустина[396]

, Климента Александрийского[397] и Оригена[398]. Григорий Нисский вносит свой вклад в развитие трактовки этого образа: