Тайна Черного моря

— Вах, как нэвэжлыво гавариш! — повернулся к рыжеволосой Рахид. — Но ничэго, я лублу нэобъезженных кобылыц...

Воспользовавшись тем, что террорист на мгновение отвлекся, Вискас выдернул руку из кармана плаща и без замаха, сбоку вогнал в полную задницу азиата иголку одноразового шприца — чуть левее выпирающей из карманчика «трубы». Носил же Василий Полосун кое-что с собой на всякий случай.

Рахид как стоял, так и обрушился на пол всеми мослами, точно изможденный трехмесячной жаждой корабль пустыни.

Хутчиш обиженно поковырял пальцем столешницу: ну а я что говорил — перекусить опять не удастся...

Тут они поневоле должны были прислушаться, не услыхали ли прочие террористы подозрительный шум в красном уголке рынка. Прислушались. Террористы вроде не услыхали. Или, ослепленные верой в непобедимость лидера, решили, что Рахиду придавить гостей, как лишний раз помолиться. Вот, значит, и молится.

Алиса легонько пнула носком белой кроссовки в бок террориста (бок заколыхался студнем) и проворчала:

— Аксакал столетний, мать его, а туда же. Сначала, дэскат, стол накриват будэм, а потом — в гарэм, дэскат, жэна лубымая. Все вы, мужики, одинаковые... — Она оборотилась к напарнику: — Чем это ты его?

— На всякий гвоздь с резьбой своя гайка отыщется, — мрачно сказал Вискас и продемонстрировал бодрствующим опустевший шприц. — «Спокономал-8». Радикальное снотворное. Коня на скаку остановит. Видишь две синие полоски возле поршня? — Для пущей убедительности он ткнул корявым пальцем в красный крестик возле поршня. -Значит, двойная концентрация. Иначе этого быка не пронять...

— Что ты сказал? — Алиса наклонилась поближе к шприцу.

— Я говорю, концентрация двойная. Иначе, говорю, этого быка...

— Да нет, до того. Что ты про полоски сказал?

— А! Две синие полоски, говорю...

Анатолий поправил галстук. Очевидно, в предстоящей буче его соратники сами не справятся. Да и ему придется нелегко. Вискас действительно сделал большую глупость.

— Синие, говоришь? — продолжала скрипеть зубами Лис.

— Ну.

— Две, говоришь? — не унималась Лис.

Анатолий с любопытством естествоиспытателя наблюдал, как на распростертом теле азиатского мастодонта постепенно начинают надуваться булыжники мышц. Как твердеет, превращаясь чуть ли не в сверхпрочный керамит, кожа. Как под давлением разбухающей массы начинают расползаться швы на рубахе.

— Ну. А чего? -

Весьма довольный совершенным подвигом Полосун никак не мог уразуметь, какого лешего атаманша допытывается.

— Василий, ты самый глупый агент на свете, — вздохнула Алиса, словно уже похоронила друзей, и покосилась на поверженного сына Востока.

— Это еще почему? — обиделся Вискас, услышав обидные слова вместо праздничного салюта.

— Потому, что на шприце не две синие полоски. А крестик. Причем красный. Причем один. Ты слепой, что ли?

— Ах ты ж ешкин кот! — схватился за голову Вискас и едва не проткнул себе глаз злосчастным шприцем. — Перепутал! Вместо снотворного я ему другое впрыснул!

Сраженный зельем террорист заворочался и пробормотал что-то невнятное на родном языке. И Хутчиш наконец понял, к какой национальности принадлежит оппонент. Хотя какое это теперь имеет значение?

— И чем же он у нас уколотый? — обеспокоенно поинтересовалась Алиса, еще не веря, что случилось самое страшное.

— "Парадом Победы" [41]

, — обреченно выдохнул Вискас и на всякий случай отодвинулся подальше от азиатского тела.

Тело заскребло когтистыми лапами по лимонному, еще советской выделки, линолеуму, оставляя на нем глубокие борозды, и попыталось встать — для начала хотя бы на четвереньки.

— Идиот, — шепнула Алиса. — И на кой ты таскаешь с собой...

Закончить фразу она не успела.

Пушечный удар кулака из положения в приседе швырнул Вискаса к двери. Впрочем, тертый детектив оказался мужиком невероятно крепким и с одного удара не вырубился. Браво, Киса! Разве что шприц раздавил. И в ужасе закрыл лицо руками, воя от боли, как драная кошка. Чтобы не видеть последующего.

Анатолий безрадостно отметил про себя, что ему потребуется не меньше получаса транса, чтобы докачать себя до требуемого уровня.

Не было у Хутчиша получаса. Не было!

Рахид же терминаторно собрался на полу и встал. Зарычал, обводя дарагих гастэй мутным взором. Увидел Алису и потянул к ней растопыренную пятерню, оканчивающуюся кривыми грязными когтями. Алиса завизжала. Рахид с ревом рванул на груди рубаху, и без того трещавшую по швам, точно статические разряды. По полу бойко заскакали пуговицы. Обнажилась могучая, как Красная площадь, поросшая джунглями курчавых волос, бронебойная грудь. Рахид двинулся на будущую лубымую жэну взбешенной гориллой. Его шаги аукнулись критическим дребезжанием оконных стекол. Шаткая мебель закачалась волнами. При следующем шаге раздутая «ПП» до невероятных размеров тварь дико замолотила по кирпичам грудных мышц кулаками-гирями и заревела.