Тайна черных дайверов

Кошмарная антисанитария — это было еще не самое страшное в работе полевого госпиталя моджахедов. Как только правительственные войска узнавали об их местонахождении, госпиталь сразу становился целями МиГов афганских ВВС, из-за чего госпиталь приходилось каждый месяц переносить на другое место, и Зухра не могла понять, что заставляло их бомбить госпитали. Свой интернациональный долг она видела теперь в том, чтобы помогать моджахедам. Ее родной таджикский язык был близок к афганскому дари, и Зухра легко его освоила, хотела и Рената научить говорить на дари. Ради того, чтобы завоевать ее руку и сердце, Ренат готов был выучить хоть китайский, но Зухра согласилась выйти за него замуж только после того, как он примет ислам, для чего оказалось достаточно просто произнести: «Я свидетельствую, признаю и верю, что нет никого и ничего достойного поклонения, кроме Одного-Единственного Бога — Аллаха, и я также свидетельствую, признаю и верю, что Мухаммад — Пророк и Посланник Аллаха, посланный Им ко всем творениям с истинной религией как милость для всего сотворенного». Никаких официальных мероприятий с приглашением свидетелей и хождением в мечеть для этого не требовалось, и Ренат принял ислам прямо в полевом госпитале. Ему дали афганское имя Хайрулла, и Зухра наконец-то согласилась стать его законной женой, но для того, чтобы сыграть мусульманскую свадьбу с соблюдением всех традиций, им нужно было еще получить благословение ее родителей, которые остались в Хороге. Однако просто так вернуться в СССР Зухра с Ренатом теперь не могли. И если Зухра свое исчезновение из гарнизона могла объяснить тем, что ее похитили душманы, то у Рената были все основания опасаться преследования со стороны родных компетентных органов за то, что он не вернулся с восхождения в базовый лагерь, а оказался в Афганистане. Кто ему поверит, что он просто заблудился в горах, а не намеренно сбежал за границу, тем более что он почти полгода не давал о себе знать? В СССР бегство за границу или отказ возвратиться из-за границы считалось особо опасным государственным преступлением и квалифицировалось наравне с переходом на сторону врага и шпионажем как измена родине, за которую предусматривалось наказание в виде лишения свободы на срок от десяти до пятнадцати лет с конфискацией имущества или смертной казни.

Перспектива попасть в тюрьму за свое незапланированное путешествие в Афганистан Рената, понятное дело, не радовала. Еще в экспедиции он как-то разговорился с одним пограничником из Ишкашимского пограничного отряда, и тот сказал ему, что зимой Пяндж, по которому проходит советско-афганская граница, замерзает и жители приграничных кишлаков, разделенных лишь замерзшей горной речкой, почти свободно ходят друг к другу в гости, они ведь там все родственники, поэтому пограничники смотрят на это сквозь пальцы.

Вспомнив этот разговор, Ренат подумал: а что, если и ему с Зухрой под видом местных жителей перейти замерзший Пяндж? Тогда на вопрос, где он пропадал все эти полгода, он мог сослаться на потерю памяти, которую он действительно терял, что подтвердит любая медицинская экспертиза. Зухре, во всяком случае, его версия казалась вполне правдоподобной. Мол, на спуске с вершины, где погибли все его товарищи, он сорвался, ударился головой о скалу, потерял сознание, и в таком бессознательном состоянии его подобрали местные пастухи, с которыми он кочевал по горам, пока к нему не вернулась память.

Чтобы добраться до этого приграничного кишлака, им предстояло пересечь почти всю страну с юга на север, и Ренат с Зухрой отправились в путь с большим и хорошо охранявшимся караваном, везшим отрядам Ахмад Шаха стрелковое оружие и снаряды для безоткатных орудий и минометов, прикрытых на верблюжьих боках дровами и утварью. Передвигался караван по ночам и в предрассветные часы. Вперед каравана высылался двойной дозор караванного пути. Первым на тропе появлялся одинокий наездник на ишаке. Он был без оружия и внимательно осматривался по сторонам — нет ли засады или противопехотных мин, которые советская армия рассыпала с вертолетов, усеивая ими караванные тропы. Вслед за разведчиком, который оставлял в случае опасности условный знак, двигался передовой отряд всадников. Если обстановка на дороге не вызывала у дозора опасений, караван шел дальше по пустыне и «зеленке», продвигаясь по перевалочным базам моджахедов. Полевые командиры проводили под охраной караван с оружием по своей территории и передавали его дальше на север другим полевым командирам. Несколько дней брел караван по безлюдным скальным тропам, преодолевая снежные заносы и осыпи.

Советский вертолет обнаружил их передовой отряд из двух десятков вооруженных всадников, когда караван заходил в Панджшерское ущелье, разделявшее Афганистан на южную и северную части, где действовали отряды Ахмад Шаха Масуда. Заметив летающую «шайтан-арбу», всадники по сигналу старшего дозора придержали коней и с тревогой наблюдали за полетом вертолета, но, к их радости, пятнистая винтокрылая машина взмыла вверх и улетела за перевал.