Тайна деторождения: практика и теория

— Тетя Катаржина, я еще где-то должна учиться? — настороженно встряло дитё.

— Да нет же, Варенька, — срочно хихикнула тетя Гортензия. — Что ты? Мы про другое сейчас. Ведь ты владеешь… определенной силой, с которой тебе нужно научиться…

— Ездить верхом? — пораженно пискнула Варя.

— Нет, детка. Хватит в нашей семье и одной «наездницы», — скосилась родительница на меня. — Мы имеем в виду…

— Мама, может, этот разговор вообще прекратить? И я сама Варе объясню ЭТУ сторону ее натуры? Будто больше не о чем за столом речь вести.

— И в правду, Катаржина. Уж лучше б про погоду, — неожиданно вступил басом папа. — Или, хоть про Тайриль. Оптимальный вариант: объединить обе темы в одну.

— Хо-рошо, Людвиг, — одарили оратора красноречивым взглядом. — Надеюсь, наша дочь не сбежит и от этой своей ответственности.

— О-о…

— Так что там, Агаточка, с Тайрилем?

— Все нормально, тетя Гортензия… Через два дня туда отбываем. Ключ от дома знакомого Глеба уже у меня.

— Это очень хорошо, Агаточка. Скоротаем с пользой свой «мертвый» торговый сезон.

И над длинным семейным столом повисла тишина…

— Надеюсь, морской воздух нам ВСЕМ пойдет на пользу… И хорошая солнечная погода, — вот после этих слов тишина «повисла» окончательно. Естественно, маминых.

Я же, погрузив взор в собственную тарелку с пельменями, глубоко задумалась… И не то, чтоб сама вылазка к «морскому воздуху» всей женской частью семьи сильно тревожила мой душевный покой (я ж ее с подачи Глеба и предложила), а вот другие перспективы будущего… Ну да, Нику я пообещала. Конечно, пообещала. Несомненно. Безусловно… Но, тысь моя майка!

— Скажи мне, мама: Софико и Годард сейчас в Куполграде? Не уехали куда-нибудь?

— Кхе-кхе! Кхе!

— Тетя Катаржина, вы подавились? Вам по спине похлопать?

— Кхе… Спасибо, спасибо, Варенька… В столице, доча. А ты к Софико… — и, боясь вспугнуть счастье, замерла. — в го-сти?

— Ага, — вздохнула я. — Завтра после обеда планирую. Варя, пойдешь со мной?

— Ой, Варенька, там тоже… как это…

— Дети, мама. И, да, Варвара — не ребенок, но с детьми общается.

— Ну, конечно. И там, Варенька, тебе будет интересно. Славек — твой ровесник и большой умница, а Кети — вылитая Софико. Очень милая девочка. Хотя, ты ведь тетю Софико еще не знаешь.

— Ладно, тетя Катаржина, — важно кивнула Варвара. — Я пойду с Агатой. В гости.

— Вот и чудесно! Вот и замечательно, — выдохнула моя родительница, обведя сидящих за столом сияющим взглядом.

Да… Специалисты говорят, что чувство вины одного из членов семьи заметно укрепляет ее в целом… Вот я сейчас как ее «укрепила». Вот я — «молодец»…

— Агата… Варвара.

— Здравствуйте. Это — вам. Я сама торт выбрала.

— Молодцы… что пришли.

Бежать — остаться. Продолжать молчать — оглашаться. Да хоть в глаза им посмотреть… Уф-ф… И стало, вдруг, тепло и спокойно — Софико, сунув за ухо темный локон, первой мне улыбнулась. И, будто не было семи лет, прошедших среди чужих лесов. Все тоже вновь в моей жизни. И глаза ее с поволокой под густыми ресницами, и вечно торчащий рядом на вытяжку, вихрастый Года:

— Привет, — буркнула неловко и тоже в ответ скривилась.

— Девушки, проходите. Варвара, давай первой свою шубу, и будем знакомы: это — тетя Софико, я — дядя Годард. Но, можно и просто…

— Дядя?

— Годард. Мы ж с твоим «дядей Ником» — ровесники. Впрочем, как и с двумя этими «тетями».

— Ох, сколько ровесников в одном доме. А где мой?

— На отведенной территории. И с утра весь в трудах.

— Умных? Тетя Катаржина сказала, что ваш мой ровесник — «умница».

— Да как тебе сказать, Варвара?

— Умных, Варенька. Говорящего ворона своего сначала выучил стишок один «умный» декламировать, а теперь переучивает. Зато Кети уже свободна… Дорогой?

— Угу. Пойдем знакомиться сначала с ней. А у тебя — чайник.

— Ой!..…….

— Ага… Ну что… А я тогда здесь пока… постою…

— Агата! Ты где?! По коридору прямо и направо!

— Иду-у!

И будто прошедших семи долгих лет совсем в моей жизни не было…

Да нет. Конечно, были они. Пронеслись мимо, оставив на память округлившиеся бедра у Софико и широкую трость ее мужу. Хотя Года старался передо мной не хромать. Но, Склочные болота в этих пролетевших годах тоже были. Как и два рожденных ребенка: высокий и вихрастый в отца, Славек и маленькая Кети с точно такими же, как у ее матери, глазами. Только оба они в данное время отсутствовали. И, судя по громкому «… не дурак, а чудак, Крош. Чу-дак чу-даком» из дальней комнаты слева, занимались переучиванием ворона уже вместе, считая Варвару.

— А она — смышленая, ваша с Ником Варенька. И взгляд, у нее, как у взрослой.

— Ну, так, «не ребенок», — провела я пальцем по фарфоровому краю чашки.

— Не ребенок, — с расстановкой повторил за мной Года. — Я там был. Еще во время службы в Прокурате, — и глянул на свою жену, сидящую рядом за столом. — Правда, в центральных землях… Шальные места… Агата?

— Да?

— Можно профессиональный вопрос?

— Спрашивай, — отодвинула я недопитый чай.

— Свечение у нее… специфическое.

— Демоническое, Года.

— Что? — вскинули на меня оба глаза.

— Мать Варвары — маг земли, а отец — инкуб. Отсюда в нем и сиреневые «переливы».

Софико недоуменно сощурилась: