Тайна деторождения: практика и теория

— Они у него от природы торчат. «При любой длине и направлении ветра», — с улыбкой цитирую я Ника, прислушиваясь к их с Годой и Ло воплям с воды.

— Угу. Вот и я — о том же, — вздыхает через паузу «аристократическая дочь». — А они все равно.

— Значит, на вашу свадьбу подарят вам станок, — хмыкает Ксения и добавляет. — для бритья… А вот моя будет точно знатной: много-много гостей, я — в пышном платье и фате, чтоб четыре пажа ее несли. И жених — в белоснежном фраке.

— И гости тоже все «пышно-белые»? — уточняю, не разлепляя глаз, я.

— А, не знаю. Здесь — без разницы. Лишь бы — много, чтоб и подарков тоже — много.

— Станков для бритья? — не удерживается Софико.

— Он у нее заранее лысый будет, — вношу я предположение. — Ксю ему своими запросами еще накануне «знатную» плешь проест.

— Ой, да ладно тебе, — смеясь, пихает она меня горячим локтем. — Я буду милой и ласковой, как и подобает невесте. А скажите: какой бы вы свадебный подарок хотели получить больше всего?

— Я? — задумчиво замолкает моя правая соседка. — Свой дом. Потому что с жалованьем рыцаря Прокурата на него служить и служить.

— Это — точно. А ты, Агат?

— Ой, да отстаньте от меня обе… Не знаю.

— Не знает она, — вздыхает Ксю. — Зато я, знаете, что знаю?

— Знать не знаем, — вот ни учить, ни отдыхать не умеют. И другим не дают.

— Какие подарки на свадьбу дарить категорически нельзя.

— Да что ты? — ухватившись за мою руку, подпрыгивает на бок Софико. — И какие это?

Нет, ну точно: ни одно, ни другое. А ведь так здорово всё началось… Свободных два дня. Погода — прекрасная. Колено после ристалища уже не болит. Ник с самого утра…

— Привет.

— Ни-ик, — наконец, открываю я глаза под накрывшей сверху лицо тенью. — У тебя с волос и носа вода капает прямо на меня.

Тот, усугубляясь, трясет своей мокрой гривой. И вот теперь с покрывала срываемся мы все трое. С визгом (Ксю и Софико) и воплями (я, конечно):

— Ты что делаешь то?!

— Уже ничего, — еще с колен, с прищуром глядит он на меня. — Я — за тобой, Агата.

— А я не хочу, — подбочениваюсь в ответ я.

— Почему? — сдвигает Ник брови. — Вода сегодня — теплая.

— А-а просто…

— Понятно. Рычаг нужен, — и рывком, подрывается с колен.

— Ник!.. А-а-а!

От нашей лежанки до кромки воды — пять ярдов, не больше. И я истошно ору, вцепившись в мокрые его русые лохмы. Наглец, рискуя их потерять, на ходу отдирает меня от себя и с усилием подбрасывает… Ну, уж нет! Воздушник я или кто?! И через долю секунды зависаю в полете:

— Сам ныряй! — ногами в лицо ему брызги.

О-о, связаться с магом воды?! Две встречные волны с обеих сторон, не дав раскинуть рук, схлестываются в аккурат на мне, вмиг накрыв с головой. И через мгновенье летят уже в Ника. Нарвавшись на пущенную от него. Да мы так речку всю вдвоем…

— Рыбу, баламуты магические, мне спужнёте! — трясет на нас рукой дед-рыбак с того берега. — Чего творите на пару?!

— Агата?! — сквозь шум падающей вниз воды кричит мне Ник.

— Кхе-кхе!

— Агата, — и, рванув вперед, притягивает меня, продирающую глаза и горло, к себе.

— Ага, — обхватываю я его руками и ногами. — Кхе-кхе… Ник?

— Что… любимая? — слово это, произнесенное им впервые, звучит, будто тайную дверцу настежь распахнули. Да и не закрыли.

— А просто меня попросить?

— А ты бы пошла «просто»? — упирается он своим носом в мой.

— Неа, — смеюсь в ответ я.

— В том то все и дело. А теперь, набери в грудь воздуха. И-и…

— Ник!!! Да чтоб тебя!!!..

— Ник! — и, уже наяву в постели выдыхаю…

С одной стороны от меня — Варя, лежа поперек с ладошками под щеками. С другой — сама причина «ора», стоя и низко склонившись:

— Доброе утро, любимая, — с сосредоточенным прищуром изрекла она. — Что, опять тот самый сон? И я тебя снова топлю?

— Ага, — прихлопнув рукой рот, зевнула я. Хотя мы в реальности просто целовались тогда. Вроде как.

— Тетя Катаржина говорит: у нее этот… «типичный предсвадебный манраж».

— Мандраж, вероятно, — скосился на Варвару Ник. — Агата, что: так плохо?

— Ох, как плохо, Ник, — с надеждой заныла я.

— Ничем не могу помочь, любимая. А ты, Варвара?

— И я, — сдула та с лица густую прядь. — Агата, вставай. Мне идти скоро, а я еще не заплетена.

— О-о, вы меня оба нисколько не любите.

— Мы тебя любим. Поэтому собрались на свои службы сами. Почти собрались. А ты вставай — пора за стол завтракать и плести Варю. У нее сегодня пять уроков, так что из гимназии ее надо будет забрать…

— Я помню. В двенадцать, сорок.

— Так точно. А еще у тебя…

— Пара у шестого курса, свадебный салон и…

— И-и?

— Вечером — семейный ужин в Гусельницах.

— Молодец!

— А за это поощрить? — воздела я вслед развернувшемуся мужчине руки.

Тот, не оборачиваясь, распрямил плечи:

— Хорошо. Давай!

— Даю! — и, поддернув сорочку, запрыгнула на него со спины.

— А я?!

— И ты — давай, — поймал Ник в объятья Варвару. — Поощрительный заезд с остановками по требованию! Готовы?

— Ага!

— По-ошли!.. — и так почти каждое наше утро. Марта месяца 2572 года.