Тайна Дюрка. Том 1

Ставки подскочили до ста сорока тысяч тарнов.

Невольниц глашатай вернул в центр площадки. Он их расставил треугольником спинами друг к другу. При этом Арабела была обращена лицом в сторону Абрама, а Шахри-Зада и Хава – лицами к его служанке Амелии. При встрече взглядами с Амелией они затряслись. У девочек засверкали глаза. Они еле удерживались, чтобы не расплакаться.

В руке организатора аукциона щелкнул хлыст. Глашатай забегал вокруг невольниц. Он ключом отмыкал замки, висящие на запястьях левых рук невольниц. И цепи повисли, болтаясь на запястьях правых рук.

После этого глашатай артистичным движением сбросил золотистую накидку с плеч Арабелы. И она предстала перед взорами присутствующих в короткой золотистой тунике без рукавов, подпоясанной широким золотым кавказским поясом со сверкающими камнями.

Зрители встретили это превращение красавицы восторженными возгласами.

Глашатай скинул небесно-голубое покрывало с плеч Шахри-Зады. Эта красота оказалась не менее привлекательной, чем Арабела.

Энтузиазм присутствующих вылился в единодушный неистовый вопль.

Глашатай снял покрывало с плеч Хавы.

Толпа взорвалась от неистового восторга.

На Хаве была короткая шелковая туника зеленого цвета без рукавов, удерживаемая узлом на одном плече.

– Сто семьдесят тысяч золотых! – предложил торговец из Крыма.

– Двести тысяч золотых монет! – перебил посредник рабовладельца из Ниневии.

Глашатай был в ударе. Решающий удар по карманам рабовладельцев, генералов, царских сановников он нанесет чуть позднее. А пока он собирался преподнести еще один сюрприз.

Глашатай кошачьим шагом подкрался к оцепеневшей русской княгине и резким движением руки с ее плеч сорвал и плащ, и тунику. Русская княгиня перед беснующейся толпой предстала во всей красе первородной Евы. Толпа ахнула. Никто предположить не мог, что женщина с ног до головы может быть до такой степени белокожей и такой прелестной. Кожа русской красавицы была белее, намного белее и нежнее коровьего молока. А как красиво было ее лицо! С шелковистого, белокожего лица на орущую толпу застенчиво глядели глубокие, как озера, глаза.

Цена резко подскочила до двухсот пятидесяти тысяч золотых монет.

Глашатай в круг вывел прекрасных ассириянок. Теперь Шахри-Зада и Арабела стояли посредине, а Хава с Марией по флангам. Глашатай приказал сделать круг вокруг каменного постамента. Девушки, пожираемые взглядами присутствующих, исполнили круг почета. Вернувшись на помост, Арабела и Шахри-Зада встали в центре площадки, а Хава и Мария по бокам.

Ставки резко взлетели до трехсот тысяч золотых монет. Послышались недовольные выкрики тех представителей торгового мира, кто, очевидно, не был готов на такой скачок ставок.

Все замерли. Были заявлены запредельные ставки. Многие посредники рабовладельцев, власть имущих занервничали.

Глашатай щелкнул хлыстом, подкрался к Арабеле. Схватил её за левую руку, сковывая запястье с цепью за спиной. Затем он сбросил с её плеча лямку, удерживающую тунику. Толпа ахнула, пораженная ее нагой красотой, пышными грудями, узким станом, формами тела, бедер, ног.

Последовало предложение в четыреста тысяч золотых монет.

Руководитель аукциона незаметно для толпы щелчком пальцев подал сигнал глашатаю. И от щелчка хлыста в руках глашатая девушки поменяли позицию.

Теперь Шахри-Зада стояла впереди остальных. С нее, как и с Арабелы, была сброшена туника, что нашло ответную реакцию одного из присутствующих, предложившего четыреста пятьдесят тысяч золотых.

Девушки снова поменялись местами. Вперед вышла Хава.

Шахри-Зада не выдержала напора страстей, сжала кулаки и рванулась к куратору аукциона. Но глашатай удержал ее за руку. Заломив руку за спину, сковал наручниками, злобно шипя:

– Ты, красотка, своей игрой на смычковых инструментах с ума сводила представителей высшего сословия. – Оттаскивая ее обратно в центр площадки. – Теперь посмотрим, как своими прелестями «поиграешь» перед этой грязной публикой!

С этими словами он резким движением содрал тунику с плеч девушки и обнажил её.

Шахри-Зада неожиданно вскрикнула. Она была прекрасна. Она была смущена, пыталась стыдливо прикрывать обнаженную грудь ладонями.

Глашатай ее запястья цепью сковал за спиной, чтобы покупатели могли разглядеть совершенство форм, красоты ее тела. А полюбоваться было чем.

– Пятьсот тысяч золотых тарнов! – заявил какой-то богач.

Восхищенные возгласы и глаза зрителей говорили, что эти красавицы стоят предложенной суммы.

– Пятьсот пятьдесят тысяч! – выкрикнул рабовладелец из Ашшура.

– Шестьсот тысяч! – предложил торговец с гербом Арабелы на рукаве.

Площадь замерла. Кажется, торг сейчас будут считать состоявшимся. И глашатай на плечи девушек набросил плащи, а капюшоны накинул на головы.

Здесь, под большим золотым балдахином, в кресле из слоновой кости, в окружении охраны восседала важная персона с капюшоном на голове с видом сытого, удовлетворенного царя.

Все зашептали: «Фараон Египта».

Его одеяние темных тонов было совершенно неброским. Он с головы на плечи отбросил капюшон, раскрывая большую голову с редкими седыми волосами. Лицо его было сурово, величественно.