Тайна дома № 12 на улице Флоретт

– Так что же ты задумал? – спросила миссис Браун с изрядной долей презрения в голосе. – Захватить Тремпл-Толл? А что дальше? Сонн? Набережные? В Старом центре не допустят этого! Они пришлют парострелков, боевых автоматонов и грохочущие шагоходы! Они уничтожат нас!

Шнаппер язвительно усмехнулся, выражая тем самым безразличие к словам старухи, но усмешка больше напомнила оскал.

– Пусть. У нас есть Скверлум Каберботам. Они не остановят меня. И ты меня не остановишь…

Миссис Браун покачала головой.

– Я не остановлю, – согласилась она, поглядев на что-то над головой констебля. – Но Праматерь остановит.

Шнаппер поднял взгляд. Растение, покрывавшее своды холла, шевелилось. То, что совсем недавно походило на искусный рисунок, ожило…

Несколько увитых листьями лоз-щупалец спускались к констеблю.

Сторонники Шнаппера отпрянули от постамента и вжались в стены, сам же констебль остался на месте в некоем оцепенении. Его рот чуть приоткрылся, он завороженно глядел, как лозы, изгибаясь, медленно приближаются к нему.

– Праматерь… – прошептал Шнаппер и вытянул руку.

Одна из лоз коснулась пальцев констебля, нежно обернулась вокруг его запястья. Констебль ощутил жар. Все внутри забурлило от этого прикосновения. Холл наполнился мягким тягучим ароматом…

– Я же прав, да? – сорвалось с губ Шнаппера.

Лоза поползла ниже, спиралью охватывая его рукав, при этом плавно, но уверенно подбираясь к его плечу. В какой-то момент она сдавила руку констебля так сильно, что он вскрикнул и очнулся.

Мгновенное непонимание за одну секунду переросло в осознание того, что происходит. В попытке освободиться, он схватился за лозу, но та сжала его руку еще сильнее – хрустнули ломающиеся кости.

Шнаппер закричал, и тут одновременно несколько лоз ринулись к нему, оплетая его вокруг пояса, захватывая конечности и обвиваясь вокруг шеи. Констебль бился и дергался, пытаясь сбросить с себя тугие зеленые жгуты, но они безжалостно затягивались. Даже пособники миссис Браун глядели на происходящее с ужасом, ну а что касается сторонников Шнаппера, то они и вовсе застыли на своих местах, боясь сделать вдох, моргнуть или пошевелиться.

Констебль из тринадцатой квартиры больше не выглядел зловещим или угрожающим. Под хруст собственных костей он все еще пытался освободиться и кричал:

– Нет! Праматерь! Не нужно!

Но растение не вняло. Толстые сильные лозы обхватили его тело, сдавливая хватку. Всего за пару мгновений он был уже почти полностью опутан и походил на огромную катушку ниток. Ну а затем растение оторвало его от пола…

– Помогите мне! Чего вы стоите?! Помогите!

Жильцы дома № 12 не шевелились. Они не мигая глядели на то, как ревущий и трясущийся зеленый кокон поднимается все выше. С головы констебля сорвался шлем – с глухим стуком он ударился об пол и, покачнувшись пару раз с боку на бок, замер рядом с постаментом.

– Отпусти меня! Отпу…

Крик прервался, когда одна из лоз обхватила голову констебля и проникла ему в рот.

Растение затянуло Шнаппера под самый потолок. Спустя пару мгновений кокон прекратил дергаться и затих. Лозы снова вросли в своды холла и больше не шевелились так, будто Праматерь снова заснула. Из переплетения стеблей и листьев наружу осталась торчать скрюченная в судороге неподвижная рука.

– Так будет с каждым, кто пойдет против Праматери, – сказала миссис Браун. – Возвращайтесь в свои квартиры.

Хозяйка дома № 12 выставила локоть, и капитан Блейкли, поддерживая, повел ее наверх.

Жильцы послушно потянулись к лестнице. Никто не издавал ни звука, никто не решался взглянуть на кокон, замерший под потолком.

Вскоре в холле никого не осталось.

Когда хлопнула, закрываясь, последняя дверь, и дом снова погрузился в тишину, Скверлум Каберботам шевельнулся под своим футляром. Бутон качнулся, тонкая лоза коснулась стекла. Скоро…

***

Багровый дым от химрастоки «Труффель» вырывался из толстой черной трубы, смешиваясь с грязно-серым туманом. Шесть колес стучали по неровной брусчатке.

Громоздкий парофургон свернул у паба «Сварливый Кот» на улицу Файни и покатил вдоль трамвайной линии в сторону канала.

К ночи туман и не подумал отступать – наоборот, он сгустился еще сильнее и стал наползать на стены домов, залепливая окна и забираясь в водостоки. Частные экипажи и городские кэбы ползли в нем, зарывшись едва ли не по самые крыши, и из-за их фонарей создавалось впечатление, будто во мгле в обоих направлениях по мостовой двигаются темно-рыжие комья света, и не более.

Прохожих практически не наблюдалось – для прогулок было поздно и так сыро, что даже какая-нибудь болотная жаба сейчас сказала бы: «Благодарю покорно, но я уж лучше посижу в своей норе у камина, с чашечкой горячего чая, пледом и книжкой».

Человек, сидевший в пассажирском кресле кабины парофургона, также предпочел бы сейчас оказаться у себя дома в тепле и уюте, но, к его сожалению, в ближайшее время подобную роскошь позволить он себе не мог. Все только начиналось…

– Добрались, сэр, – сообщил водитель фургона и потянул на себя тормозной рычаг.