Тайна дома № 12 на улице Флоретт

Бенни Трилби между тем потопал по ступеням. Не побежал, не полетел и даже не низвергся вниз, а именно потопал. На месте. Для вида. Пусть пересыльщик думает, что он спустился на первый этаж и направился к выходу из редакции.

На деле же, хитрый репортер выждал пару секунд в тишине, а затем на цыпочках бросился наверх. Преодолев четвертый этаж и кабинет господина главного редактора, он взобрался по узкой лесенке на чердак, отодвинул засов, который, по мнению служащих «Сплетни» настолько проржавел, что уже сто лет как врос в стену, и выбрался на крышу.

Меж дымоходов плыли облачка тумана, подрагивали трубы пневматической почты, поблескивала влажная черепица ближайших крыш. В небе над площадью Неми-Дрё тускло светились навигационные огни на аэробакенах; на одном из них горел фонарь с рекламным щитом «Ригсберг-банк. Ваши деньги здесь» и припиской: «Во второй раз с нами это не пройдет!!!»

Бенни Трилби ненавидел банк и все, что с ним связано. Он собирался украсть этот щит, но для этого репортеру не хватало духу. Впрочем, сейчас он на него даже не взглянул.

Добравшись до края крыши, Бенни спустил вниз со стены узкий веревочный рулон: язык лестницы развернулся, и газетчик, перебравшись через карниз, начал осторожно спускаться.

Дело происходило на высоте в четыре с половиной этажа, и любой на месте Бенни дважды подумал бы прежде, чем проворачивать подобный трюк. Но Бенни Трилби не был «любым» – он был собой и не испытывал ни малейшего страха высоты. К тому же он очень хорошо умел цепляться.

Бенни спускался все ниже и ниже, пока не оказался возле места, где была надежно спрятана его самая главная тайна.

То, что находилось в скоплении бурых труб, практически невозможно было различить ни с земли, ни с воздуха. Со стороны это нечто выглядело, как ржавый горб-узел газопровода, и никто никогда его особо не разглядывал. Хотя, правды ради, стоит отметить, что в Саквояжном районе прохожие не особо привыкли задирать головы, кроме, разве что, чванливых джентльменов, высокомерных дам и их карманных лысых крыс, которых они настойчиво пытались выдавать за собак.

Ну а что касается Бенни Трилби, то ему доставляло ни с чем не сравнимое удовольствие испытывать их невнимательность, пряча свою главную тайну прямо у всех на виду – не только под носом у глупых прохожих, но также и под носами у коллег-репортеров, которые отчего-то считают себя самыми умными…

Газетчик вытянул руку и дернул рычаг, торчащий, казалось бы, из стены. С едва слышным металлическим звоном на двух петлях повернулась круглая крышка люка, открывая взору небольшую кабину с креслом и панелью управления.

«Слепень» представлял собой одноместный летательный аппарат, крошечный настолько, что протиснуться внутрь можно было лишь с трудом, да и то обязательно пропустив перед этим ужин, а желательно, и обед.

Бенни Трилби, изворачиваясь и изжимаясь, забрался в брюхо «Слепня», словно в узкий костюм, задраил люк и пристегнул себя к креслу ремнями.

– Давай, друг мой «Слепень», ты прежде меня не подводил – не подведи и сейчас.

Репортер потянул на себя ручку, и небольшие винты-роторы зажужжали. Затем он перещелкнул шесть тумблеров на приборной доске, и одна за другой шесть суставчатых механических ног отцепились от кирпичной стены.

«Слепень», и правда отдаленно похожий на большущую бурую муху, завис в воздухе. Бенни крутанул два вентиля у основания кресла, и ножки со скрипом подогнулись, пристав к покатому брюху аппарата.

– Ну, в путь, – сказал репортер и, крепко сжал рукоятки вилочного штурвала.

Летательное средство передвижения стронулось с места и, чуть покачиваясь с боку на бок, полетело в сторону канала Брилли-Моу.

Бенни Трилби ждал репортаж – и не просто рядовая ежедневка, а настоящая бомба с подожженным фитилем! Главное добраться на место прежде, чем огонек достигнет пороха.

Времени оставалось намного меньше, чем пять минут и одна секунда…

***

– Заткнитесь! – раздался яростный крик. – Заткнитесь все!

Заливался тревожный колокол, весь первый этаж Дома-с-синей-крышей был забит гомонящими констеблями. У полицейского пересыльщика, сержанта Пинчуса, дымилась голова, он даже протер дыры на перчатках – так много капсул приходилось принимать и отправлять.

Служителей закона созвали со всех ближайших к площади тумб, некоторых вытащили прямо из дома, а других за шкирку оторвали от пинты «Синего зайца» и от нагретого стула в «Колоколе и Шаре».

Констебли подтягивались в Дом-с-синей-крышей парами или группами, заходили внутрь и присоединялись к тем, что уже были здесь. Новоприбывшие тут же спрашивали у коллег, что творится, но никто не знал ответа. Единственный слух, который полз среди полицейских, заключался в том, что виной всему Дилби.

Раздавались недоуменные возгласы:

– Дилби – следующий?

– Что творится?

– Это те же? Сержант?