Тайна двух океанов. Победители недр

– Ах ты, пылкий математик! – рассмеялся Мареев. – Считал-то ты верно, а вывод получил несуразный! И ты это сам чувствуешь. Ведь если бы температура земного ядра достигала полутораста – двухсот тысяч градусов, то все его вещество превратилось бы в раскаленный газ. Этот газ развил бы изнутри земли такое гигантское давление, что ее каменная кора разлетелась бы в пыль, а сама земля превратилась бы в раскаленную газообразную туманность или звезду. Вот этот расчет и еще другие соображения показали, что геотермический градиент чем дальше в глубину, тем больше должен увеличиваться, и температура должна возрастать с глубиной все медленнее. Но и при температуре от трех до шести тысяч градусов вещество земного ядра должно находиться в состоянии очень плотной перегретой жидкости или газа. Некоторые же ученые, как, например, знаменитый английский ученый лорд Кельвин или наш геохимик академик Ферсман, считают, что это ядро должно быть в твердом состоянии. Но находится вещество ядра в твердом, жидком или газообразном состоянии – во всех случаях его удельный вес равен примерно десяти, то есть в полтора раза выше стали.

– Понимаю, Никита Евсеевич… – сказал Володя. Потом, помолчав, спросил: – Но как же держится наша твердая каменная оболочка – вы ее назвали Си… Сиалюминий, кажется…

– Просто, Сиаль.

– Да, Сиаль… Как же Сиаль держится на жидкой, расплавленной Симе? Ведь он должен был бы провалиться и потонуть в ней.

– Прежде всего, Володя, ты не должен представлять себе, что вещество Симы, хотя и жидкое, находится в таком же состоянии, как вода или даже расплавленный металл. Вещество Симы находится под таким огромным давлением, что, несмотря на высокую температуру, оно имеет вид густой, вязкой или, как говорят, пластической массы: что-то вроде замазки или скульптурной глины. Лишь в некоторых местах, где по разным причинам давление ослабевает, эта пластическая масса под влиянием высокой температуры расширяется и приобретает вид настоящей магмы – лавы, которая способна течь и изливаться, как густая жидкость. Там-то и образуются обширные бассейны магмы, с которых начался наш разговор. Кроме того, не забывай, что Сима состоит из более тяжелых элементов, чем Сиаль, что ее удельный вес выше. Поэтому Сиаль должен просто плавать в Симе – как дерево в воде или железо в ртути. И он действительно плавает в Симе, как плавают гигантские ледяные горы, айсберги, в северных морях…

– То есть, как же это плавает? – изумился Володя. – Движется?

– Да, мой дорогой, – усмехнулся Мареев, – находится в движении.

– Ну, как же все-таки?.. Такая огромная твердая масса… Ведь это же оболочка… кругом земли! Куда же ему двигаться, этому Сиалю?

– Теперь ты понимаешь, как трудно было людям свыкнуться с такой теорией, которая переворачивает вверх дном все привычные, установившиеся понятия? Твердая, прочная, незыблемая земля, оказывается, уходит у нас из-под ног, в буквальном смысле слова! Путешествует по земному шару со всеми своими морями, реками, горами, со странами, городами и населяющими их людьми!

– Как же это происходит? – нетерпеливо приставал Володя к Марееву. – Ну, расскажите, Никита Евсеевич! Ведь это же страшно интересно!

– Послушай, Володя, – вмешалась Малевская, с шумом захлопывая вахтенный журнал, – ты забыл, что тебе давно пора ужинать и спать… Теорию Вегенера ты сможешь узнать и завтра.

– Ну, Нина! Ну, милая! – чуть не заплакал Володя. – Я совсем не голоден и не хочу спать. Ну, хоть еще полчаса… ну, четверть часа… – торговался он, видя ее неумолимое лицо. – Никита Евсеевич, вы мне это скоренько расскажете? Правда? Это же страшно интересно!

– Ладно уж, Нина, – рассмеялся Мареев. – Ведь что ни говори – тебя герой просит! Уважить надо.

Малевская безнадежно махнула рукой и скрылась в люке шаровой каюты. Мареев подождал, пока затихли ее шаги, и сказал: