Тайна гибели генерала Лизюкова

Зная склонность Сталина видеть измену и коварство даже там, где их не было, нетрудно представить себе, что именно так мог «великий вождь» истолковать сообщения о том, что командир 2 ТК исчез и «больше его никто не видел».

В перевёрнутой системе ценностей, где презумпция невиновности стала буржуазным анахронизмом, при том, что обстоятельства исчезновения генерала были противоречивы и туманны, никто не убедил бы Верховного, что Лизюков не мог перейти на сторону врага. Сообщения же о гибели Лизюкова, да ещё «со слов», были доказательством лишь для простачка, поддавшегося на удочку коварной провокации немецкой разведки, но не для Сталина. Вероятно, и факт нахождения вещевой книжки Лизюкова в кармане убитого не был для вождя доказательством: ведь опознать труп было невозможно… Значит, такую находку вполне можно было подстроить специально, чтобы инсценировать гибель…

Повторяю, что такими соображениями мог, на мой взгляд, руководствоваться Сталин, когда допытывался у «одного крупного военного», не «перебежал» ли Лизюков к немцам. Полагаю, читателю понятно, что автор этой статьи не разделяет этих подозрений и привёл их лишь в качестве версии возможных причин недоверия Верховного Главнокомандующего к своему генералу.

Кроме воспоминаний Катукова в советской мемуарной литературе есть ещё одна книга, в которой рассказывается о гибели генерала Лизюкова. Это мемуары Е. Ф. Ивановского «Атаку начинали танкисты». Увы, и эта книга не может быть названа достоверным источником в интересующем нас вопросе. С уважением относясь к её автору как к ветерану войны, я тем не менее не могу не заметить, что его версия рассматриваемых нами событий вступает в противоречие с фактами, изложенными в архивных документах. Не берусь судить о причинах этих несоответствий, но это так. Попробую показать это на конкретных примерах.

Первое, что бросается в глаза при прочтении главы о боях лета 1942 года под Воронежем — это то, что автор книги не ссылается на какие-либо архивные документы. Конечно, он и не обязан был этого делать: ведь речь идёт о его личных воспоминаниях. Это, безусловно, так. Однако полное отсутствие в главе ссылок на документы говорит о том, что автор книги в описании интересующих нас событий

целиком полагался только на свою память и не уточнял свои воспоминания имеющимися документами.И это спустя почти 40 лет после минувших боёв! Неудивительно, что при чтении интересующей нас главы мы находим много неточностей. Речь ниже пойдёт только о самых явных из них.

Автор книги говорит о судьбе генерала Лизюкова, заявляя, что последний погиб «именно вблизи деревни Медвежье»

, и что этот факт был документально подтверждён много лет спустя, хотя не приводит никаких ссылок на документы, оставляя читателю только одно — поверить ему на слово. Очевидно, автор ссылается на заметку в Большой Советской энциклопедии, где единственно и было указано это место — «близ села Медвежье», поскольку все другие источники этого не подтверждают. Но следует ли считать заметку в энциклопедии документальным источником? Вспомним, что даже дата гибели Лизюкова в энциклопедии указана неверно. Что касается обстоятельств гибели генерала, то автор книги словами «нашедшегося свидетеля» ещё раз кратко пересказывает общеизвестную версию, берущую своё начало из рассказа Мамаева.

Далее в тексте встречается явный «ляпсус»: автор книги говорит о том, что на Лизюкове был одет «комбинезон без погон» [220]. Как можно было так выразиться? Неужели Ивановский забыл, что в 1942 году никаких погон на форме военнослужащих Красной армии ещё не было? Представить это трудно. Наверное, он имел в виду: «без знаков различия», но написал — «без погон». Так мог выразиться, пожалуй, только человек, не сведущий в военных вопросах, например, литературный консультант. Но читал ли в таком случае этот пассаж сам Ивановский? Трудно сказать, но, во всяком случае, он этого «ляпсуса» не заметил.

Неточности и искажения в книге Ивановского дают определённый повод усомниться в достоверности некоторых описанных им эпизодов. Но ещё большие сомнения вызывает его трактовка действий штаба 2 ТК после исчезновения Лизюкова.

Полковник Сухоручкин, проводивший в конце июля 1942 года расследование обстоятельств гибели генерала Лизюкова, прямо заявил тогда о бездействии штаба 2 ТК. Читаем в материалах расследования: