Тайна гибели генерала Лизюкова

Тщательный и подробный анализ приведенных выше книг ещё раз подтверждает известную истину о том, что мемуары — источник не слишком надёжный и относиться к ним надо с осторожностью.

Через много лет после начала поиска, когда у меня появилась возможность работать с немецкими документами, я смог взглянуть на события лета 1942 года под Воронежем, так сказать, с другой стороны. В первую очередь меня интересовала тема боёв 5-й танковой армии и последующих за ними наступательных операций наших войск на левом крыле Брянского фронта в июле, августе 1942 года. Просматривая множество самых различных материалов, я испытывал определённое волнение: а что, если в немецких документах мне неожиданно встретится какое-либо упоминание и о личной судьбе Лизюкова?

Боевые действия июля, августа 1942 года довольно подробно отражены в документах немецких дивизий, которые противостояли нашим войскам на этом участке. Помимо оперативных донесений, в приложениях к дивизионным журналам боевых действий мне неоднократно встречались документы другого рода. Это были сообщения о захваченных трофеях, картах и других штабных документах, а также протоколы допроса военнопленных, с указанием их анкетных данных и части, где они служили. Эти документы представляют собой особый интерес, поскольку позволяют установить не только то, что тот или иной военнослужащий не пропал без вести, а попал в плен, но и дают возможность по косвенным признакам определить судьбу лиц, не названных по фамилиям.

2 ТК, командиром которого стал Лизюков после расформирования 5 ТА, в наступательной операции опергруппы Брянского фронта вёл боевые действия против 387-й немецкой пехотной дивизии. Выяснив это, я решил, что если где-либо и есть упоминание об убитом русском генерале, то такое упоминание следует искать в фонде 387-й немецкой пд. Зная, насколько ценными и информативными могут быть дивизионные документы, я рассчитывал в поисках возможных упоминаний о Лизюкове самым тщательным образом изучить журнал боевых действий, а также все донесения, сводки, приказы и радиограммы дивизии за 23–25 июля.

И тут, после стольких ценных находок, меня ждало полное разочарование. Оказалось, что фонда 387-й пехотной дивизии в архиве вообще нет, поскольку документы этой дивизии не сохранились… Увы, мои надежды на то, что в документах 387 пд я, вероятно, смогу наши хотя бы какое-то, даже косвенное упоминание о Лизюкове, рухнули сразу и бесповоротно.

В отсутствие документов 387 пд остаётся только осмыслить их значение и возможную ценность для нашего поиска. Думаю, что если бы эти документы сохранились, то в них было бы упоминание хотя бы о том, что 23 июля в районе северо-восточнее Лебяжьего был подбит русский тяжёлый танк, в котором у двух убитых офицеров были обнаружены ценные документы и карты с шифром. Но это всего лишь предположения.

В конце июля 1942 года 387 пд входила в состав 7-го армейского корпуса, и, в поисках возможных донесений из дивизии «наверх», я решил просмотреть корпусные документы. Их оказалось много, значительно больше, чем в фондах дивизий, но, увы, они были значительно менее детальными. Я просмотрел множество корпусных документов с самыми различными отчётами о боевых действиях и донесениями о боевых эпизодах, но за всё это время мне так и не встретилось каких-либо упоминаний о генерале Лизюкове.

Отсутствие результата, как известно, тоже результат. Исходя из этого отрицательного результата, мы можем, по крайней мере, сделать следующие выводы:

1. Если бы генерал-майор Лизюков оказался у немцев в плену, то об этом важном пленном непременно сообщили бы не только из 387 пд в корпус, но и из корпуса в штаб 2-й полевой армии. Таких сообщений я не обнаружил. Это обстоятельство ещё раз косвенно подтверждает, что генерал Лизюков не был захвачен в плен.

2. Командование противника не узнало (или не поверило рассказу солдат) о гибели командира и комиссара 2-го танкового корпуса. Имя Лизюкова было известно немецкому командованию ещё по предыдущим боям 5-й танковой армии, и нет сомнения в том, что противник использовал бы факт гибели Лизюкова в пропагандистских целях, если бы узнал об этом. Однако этого не было. Следовательно, о гибели Лизюкова немецкое командование не знало.

Исследования в национальном архиве США позволила мне использовать в своих поисках и совершенно неожиданный источник. Дело в том, что в фондах трофейных документов этого архива хранятся уникальные немецкие аэрофотоснимки нашей территории времён войны. Не слишком надеясь на то, что немцы когда-либо фотографировали район Большой Верейки, а тем более что эти фотографии вообще сохранились, я тем не менее решил на всякий случай поинтересоваться, есть ли в каталоге аэрофотоснимков хоть что-то, что я бы мог использовать в работе над книгой. И был поражен.