Тайна «Голубого поезда»

— Отвратительное чудовище, — произнес он. — Не волнуйтесь, дорогая. Это все — вода в ступе. Миссис Харфилд была так же разумна, как вы и я, и никто не посмеет утверждать обратное. Они ничего не могут предъявить, и они это понимают. Все разговоры насчет суда — блеф. Поэтому они и намекают, что все надо решить конфиденциально. Но, моя дорогая, не разрешайте им провести себя. Не вбивайте себе в голову, что ваш долг — поделиться с ними, и не будьте слишком щепетильной.

— Боюсь, мне это не грозит, — сказала Катарин. — Эти люди — дальние родственники мужа миссис Харфилд, и они ни разу не навестили ее и не писали ей.

— Вы чувствительная женщина, — сказал доктор. — Я знаю как никто другой, что последние десять лет вам было нелегко. Вы скрасили жизнь старой леди и заслужили за это небольшое вознаграждение.

Катарин задумчиво улыбнулась.

— Да… А сколько это, доктор?

— Думаю, что-то около пяти тысяч в год.

— Я тоже так думала. — Катарин кивнула. — Теперь прочитайте это.

Она протянула ему письмо в длинном голубом конверте. Читая его, доктор все больше и больше удивлялся.

— Невероятно, — бормотал он, — невероятно!.. Она была одним из главных пайщиков в Мортаулд. Уже сорок лет назад могла тратить восемь — десять тысяч в год. Но, насколько мне известно, никогда не тратила больше четырех. Она всегда была очень экономной. Я не переставал удивляться тому, что она считает каждый пенни. Однако это принесло свои плоды. Моя дорогая, вы становитесь очень богатой женщиной.

Катарин Грей кивнула.

— Да, — согласилась она равнодушно, как сторонний наблюдатель.

— Ну хорошо. — Доктор уже собрался уходить. — Поздравляю вас. Забудьте об этом дурацком письме. — Он показал на письмо миссис Харфилд.

— На самом деле это не дурацкое письмо, — спокойно возразила мисс Грей. — Я считаю вполне естественным, что она его написала.

— Вы меня удивляете, — произнес доктор.

— Почему?

— Потому что находите естественными некоторые вещи.

Катарин Грей рассмеялась.

Доктор Харрисон во время обеда сообщил жене грандиозную новость. Жена очень обрадовалась.

— Чудная эта миссис Харфилд со своими деньгами. Но я так рада, что она все оставила Катарин Грей. Эта девушка — святая.

— Я иначе представлял себе святых, — возразил доктор. — Катарин Грей слишком человек, чтобы быть святой.

— Она святая, но с чувством юмора, — подмигнула жена. — Мне кажется, ты даже не замечаешь, что она красива.

— Катарин Грей? — Доктор был искренне удивлен. — У нее очень красивые глаза, вот и все.

— Ох уж эти мужчины! — воскликнула жена. — Слепые как кроты. У Катарин есть все, чтобы быть красивой. Что ей нужно, так это хорошая одежда, вот и все!

— Одежда? А что плохого в ее одежде? Она всегда выглядит очень мило.

Миссис Харрисон выразительно взглянула на него.

— Ты бы пригласила ее, Поли, — предложил доктор.

— Именно это я и собираюсь сделать.

— Дорогая, — сказала миссис Харрисон, пожимая Катарин руку, — я так рада, как и все в деревне.

— Как мило, что вы пригласили меня! Я как раз хотела расспросить о Джонни.

— О, Джонни! Ну так вот…

Джонни был младшим сыном миссис Харрисон. Она начала рассказывать длинную историю про аденоиды и тонзиллит Джонни. Катарин сочувственно слушала.

Привычки умирают с трудом. Слушать — вот что было основным ее занятием последние десять лет. «Моя дорогая, не помню, рассказывала ли я тебе о том бале в Портсмуте? Когда меня пригласил лорд Чарлз?»

И Катарин очень ласково и спокойно отвечала: «Может быть, рассказывали, миссис Харфилд, но я все забыла. Не могли бы вы рассказать снова?»

И старая леди начинала свой бесконечный рассказ, дополняя и исправляя уже сказанное, прерываясь, припоминая детали… А Катарин одной половиной сознания слушала, механически вставляя нужные слова, а второй — думала о своем.

Теперь точно так же она слушала миссис Харрисон.

Через полтора часа миссис Харрисон резко оборвала себя.

— Что это я, все о себе да о себе! — воскликнула она. — А ведь я собиралась поговорить о ваших планах.

— Я еще не знаю, что буду делать.

— Дорогая, но вы же, надеюсь, не намерены оставаться здесь?

Катарин улыбнулась тому ужасу, с каким это было произнесено.

— Мне кажется, я бы попутешествовала. Вы ведь знаете, что я нигде не была.

— Конечно. Должно быть, вам приходилось скучать а последние годы?

— Не знаю, — ответила Катарин. — У меня было много свободы.

Она поймала недоверчивый взгляд своей собеседницы и продолжила:

— Наверное это звучит неубедительно, Конечно, физической свободы у меня не было…

— Разумеется, — согласилась миссис Харрисон, вспомнив, что у Катарин не было даже выходных.

— Но физическая несвобода дает много свободы духовной, свободы думать. А я предпочитаю духовную свободу.

— Мне это непонятно. — Миссис Харрисон покачала головой.

— О, на моем месте вы бы это поняли. Но я чувствую, что нужны перемены. Я хочу, чтобы что-нибудь случилось. Не со мной, не это я имею в виду. Но я хочу быть в гуще событий, настоящих событий, пусть даже только наблюдателем. Вы же знаете, что в Сент Мэри Мед ничего не случается.

— Действительно, — с сожалением признала миссис Харрисон.