Тайна греческого гроба. Грозящая беда

— Джуна, старичок, все не так. И это, наверное, должно бы меня приободрить. Вспомни-ка незатейливые вирши Роберта Сервиса[31]: «Какой пустяк — коль все не так, споем другую песню». С другой стороны, я все же не могу, как его солдатик, «плясать и петь или свистеть на дудке». Я очень немузыкальное животное.

Для Джуны это была чушь собачья, но он знал, что, когда Эллери тянуло на цитаты, это предвещало определенные перемены, и потому одобрительно улыбнулся.

— Будь внимателен, Джуна, — продолжал Эллери, уронив себя в кресло. — В тот кошмарный вечер у месье Гримшоу было пять человек гостей. Из пятерых нам сейчас известны трое: покойный Гилберт Слоун, его почтенная супруга и бесстрашный Джереми Оделл. Одним из двух, так сказать, неучтенных гостей был доктор Уордс, мы в этом уверены, несмотря на все его протесты. Если бы мы смогли прояснить ситуацию доктора Уордса, которая может иметь довольно невинное объяснение, тогда бы мы достигли впечатляющего результата — остался бы лишь один неизвестный гость, никем не идентифицированный, и если предположить, что Слоун убийца, то этот неизвестный приходил вторым в последовательности, состоящей из пяти посетителей.

— Да, сэр, — сказал Джуна.

— С другой стороны, сын мой, — продолжал Эллери, — я признаю шах и мат. Все это вопиющее пустословие. До сих пор я не обнаружил ничего, что могло бы поставить под сомнение обоснованность версии со Слоуном.

— Да, сэр, — сказал Джуна. — У меня на кухне вкусное кофе…

— Нужно говорить «вкусный кофе». Запомни это, безграмотный червяк.

Как ни крути, а получалось, что день прошел впустую.

Глава 24

ЕСТЕСТВЕННО!

Но оказалось, что этот день еще не закончился. Приблизительно через час по телефону позвонил отец, и после этого семечко, посеянное несколько дней назад непонятным визитом миссис Слоун, дало побег, превратилось в деревце, зацвело пышным цветом и вскоре принесло плоды, неожиданно изобильные.

— У нас тут кое-что происходит, — донесся из трубки резкий голос инспектора, — довольно странные вещи, и я подумал, что тебе будет интересно.

Прилива оптимизма Эллери не испытал.

— Я уже столько раз разочаровывался…

— Ну, по моему суждению, версию со Слоуном это не отменяет. — Старику надоело церемониться с Эллери. — Так ты хочешь узнать или нет?

— Еще бы не хотеть. Что случилось?

Эллери услышал, как отец фыркнул, раскашлялся и прочистил горло — безошибочные знаки неодобрения.

— Давай-ка в управление. Это долгая история.

— Хорошо…

И Эллери вытащил себя из дому. От метро его уже мутило, голова побаливала, и вообще этот мир казался печальным местом. Ко всему прочему отец устроил совещание со своим заместителем, и Эллери был вынужден сорок пять минут томиться в приемной. Входя в кабинет к старику, Эллери шаркал ногами, демонстрируя крайнее недовольство жизнью.

— Что за потрясающие новости?

Инспектор толкнул его в кресло.

— Отдохни. Поступила дополнительная информация. Днем ко мне заходил твой приятель — как бишь его? — Суиза.

— Мой приятель? Насио Суиза? Ну и?..

— Говорит, что в вечер самоубийства Слоуна побывал в галерее Халкиса.

Усталость исчезла, Эллери подскочил:

— Быть не может!

— Спокойней, не рви на себе рубашку, — проворчал инспектор. — Не о чем волноваться-то. Вроде бы Суиза должен был готовить проспект с описанием отдельных экспонатов галереи — дело долгое и утомительное, — и он решил сделать рывок и поработать в тот вечер.

— Вечер самоубийства Слоуна?

— Ну да. Ты будешь слушать, юнец? Значит, приходит он к магазину, открывает дверь своим ключом и поднимается наверх в эту длинную главную галерею…

— Открывает дверь своим ключом. Как он сумел при включенной сигнализации?

— Она не была включена. Это значит, что не все ушли, — обычно тот, кто уходит последним, должен проследить за сигнализацией и предупредить охранное агентство. В общем, он поднялся наверх и увидел свет в кабинете Слоуна. Что-то ему нужно было спросить у Слоуна по поводу этого проспекта. Вот он и зашел в кабинет и, разумеется, обнаружил тело Слоуна, точно так же, как и мы чуть позже.

Эллери взволновался до потери пульса. Как загипнотизированный, он смотрел на инспектора, в уголке рта одной только силой привычки держалась сигарета.

— Точно?..

— Да, да, — ответил инспектор. — Голова на столе, пистолет на полу, под свисающей правой рукой, — все соответствует. Кстати, это произошло за несколько минут до нашего появления. Конечно, Суиза запаниковал — не могу его за это осуждать. Положеньице, прямо скажем… Он осторожничал, ни до чего не дотрагивался, сознавая, что если его там застанут, то объясняться придется до скончания века. И он быстро смылся.

— Клянусь несуществующей бородой Наполеона, — бормотал Эллери, уставясь на отца отрешенным взглядом. — Если бы только это было возможно!