Тайна имения Велл

– Но сейчас мне не дает покоя призрак фермера, – продолжала я. – Его звали Томом. Он был нашим соседом. Когда мы только-только сюда перебрались, он очень помог нам обустроиться на новом месте. Не представляю, как бы мы справились без него. Он каждый день помогал нам по мелочам. Трудно объяснить это… После всего, что нам довелось пережить в Лондоне, его доброта произвела на нас неизгладимое впечатление. Мы поверить не могли, что так бывает.

Отсюда был виден старый коровник соседа. Полуденное солнце отражалось на рифленом железе, которым была покрыта крыша. Золото дураков.

– Иногда, когда я сижу здесь, я вижу, как Том бродит вдоль живой изгороди, словно проверяет, не забрался ли в кусты ягненок. У него была привычка обматывать шпагаты для обвязки тюков вокруг столбов ворот и завязывать их мертвыми узлами. Потом эти оранжевые шпагаты годами висели на столбах, похожие на венки из яркий цветов, которые некоторые люди привязывают к фонарным столбам на месте аварии. Иногда он идет в мою сторону, словно хочет со мной поговорить, но при этом он проходит сквозь меня. Единственными моими гостями сейчас являются привидения.

– Времена нынче трудные для фермеров… – сказал священник, но я не стала его слушать.

Сейчас я была рассказчиком и слушателями в одном лице.

– Мы пытались им помочь. В конечном счете они здесь обрабатывали землю еще до нашего приезда. Мы предложили провести трубопровод из Веллспринга через его земли и земли Мартина, но к тому времени фермеры уже относились к нам с большим недоверием. Они хотели узнать, какой нам от этого прок, говорили, что у нас нет на это лицензии, поэтому Марк и не стал обращаться за лицензией. Если уж начистоту, он с самого начала не горел энтузиазмом, поэтому из этой затеи ничего не вышло.

– Уверен, что вы делали все, на что в то время были способны.

– Делала, но недостаточно. Однажды вечером, после ужина, когда его жена на кухне мыла посуду, Том, как мне думается, посмотрел на стопку коричневых конвертов с неоплаченными счетами, которая лежала на столике, поменял домашние тапочки на сапоги, свитер – на твидовый пиджак, а на голову надел кепку, в которой он появлялся только на ярмарках. Потом он, судя по всему, незаметно выскользнул из дома, пересек двор, а дверь в сарае изнутри подпер полиэтиленовыми мешками с птичьим кормом. Каждый – весом в двадцать пять килограммов. Думаю, он хотел, чтобы только мужчина мог туда добраться. Я права, как вы думаете?

Преподобный Кейси развел руками. Он не знал, что ответить на мой вопрос.

– Мне кажется, я знаю, к чему вы клоните. Рут! Вам не надо…

Он потянулся, словно желал ко мне прикоснуться. Я отпрянула. Нет, я должна закончить этот разговор.

– Он воспользовался новой веревкой, перебросил ее через дубовую балку крыши и крепко завязал вокруг руля квадроцикла. Они задолжали за него уйму денег. А теперь представьте… Том влезает на старый стул и с трудом удерживает равновесие. Стул шатается. Он цепляется за перекладину треснувшей спинки, а затем медленно, словно канатоходец, выпрямляется, ловит конец веревки и завязывает узел. Он умел вязать крепкие узлы. Я ведь это уже говорила? Когда его нашли, кепка по-прежнему была у Тома на голове. Для него это было очень важно.

– Случаи самоубийства среди фермеров наводят настоящий ужас. Да спасет Господь их души.

Священник перекрестился. Мы молча уселись на траве. Я уважаю людей, которые умеют молчать. Я присутствовала на двух похоронах в Литтл-Леннисфорде. Похороны Тома были первыми. Не такие душераздирающие, как вторые, но тоже не сахар. Чувство вины и горе присутствовали на обоих, словно пара перчаток.

Наконец он задал мне вопрос:

– Зачем вы мне все это рассказываете? Вы думаете, что я экзорцист?

– Ни в коей мере. Возможно, если бы вы… или кто-нибудь похожий на вас появился раньше… Но, когда еще не было слишком поздно, никого рядом со мной не оказалось, а потом началась вся эта религиозная истерия. А теперь поздно…

Я поднялась на ноги. Священнику пришлось повозиться, прежде чем он последовал моему примеру. Я разрывалась между желанием протянуть ему руку помощи и полюбоваться, как он будет барахтаться, если упадет.

– Это наша вина? – спросил он, когда наконец выпрямился.

– Чья?

– Тех, кто вовремя не появился, когда вы в нас нуждались.

Ничего не ответив, я пнула ногой кротовую кочку.

– Бог был здесь где-то рядом… для вас, для Тома, – продолжал священник. – Никогда не поздно встретиться с призраками лицом к лицу.

Теперь он хрипло сопел в тщетной попытке не отставать. Когда мы добрались до калитки, священник совсем запыхался.

– Вы же не хотите, пригласив священника на чай, остаться без проповеди?

– Я слишком привыкла сама себе читать проповеди, – сказала я. – Из меня получилась бы та еще шарлатанка, если бы не… Что в конечном счете остается? Лишь свет и зеркала… Вот только меня больше не интересует смысл жизни. Теперь меня интересует лишь один вопрос, ответ на который я очень хочу получить. Все остальное потеряло для меня привлекательность.