Тайна Кара-Ташского подземелья

Турсунбек отскочил назад. Постояв немного, снова двинулся вперёд, но на этот раз смелее, решительнее. Взобравшись на вершину холмика, поднял из-под ног винтовку и стал внимательно рассматривать её.

Винтовка была без приклада, вся изъедена ржавчиной. Турсунбек взялся за головку рукоятки, затвор скрипнул и свободно открылся. Выдернул его на себя, он заглянул в патронник и прошептал:

— Смотри…

— Что там? — подскочил к нему Трофим и внимательно стал следить за движением рук приятеля.

Турсунбек открыл крышку магазинной коробки, и на его ладонь выпал небольшой бумажный пакет, густо смазанный ружейным маслом.

— Вот! — легко вздохнув, сказал он и быстро начал разворачивать пакет. Вскоре показался клочок пожелтевшей бумажки, мелькнули строчки букв, крупно написанных химическим карандашом.

— Это… это как его… тайное письмо.

Ребята удивлённо переглянулись и, впившись глазами в текст, наперебой заговорили:

— «Бой в Кара-Ташском ущелье»…

— О пограничниках!..

— А вот: «Нам сообщил…»

— О Каримке каком-то…

— Ну-ка, читай всё сначала!

Турсунбек уселся на корточки, расправил лист, загудел мальчишеским баском. И в воображении ребят стали рисоваться картины далёкого прошлого…

1920 год. Звёздной ночью по каменному карнизу скакал всадник. Вот он спустился в широкую долину и помчался намётом к белеющим вдали баракам пограничной заставы. У небольшого домика, обвитого со всех сторон диким виноградом, он остановился. На раздавшийся конский топот выбежал начальник заставы, рослый детина богатырского телосложения с глубоким сабельным шрамом на правой щеке. Это — смелый, решительный и закалённый в боях командир, перенёсший много испытаний и невзгод за свою тридцатилетнюю жизнь, по прозвищу Громобой.

— Что такое, малыш?..

— Товарищ начальник! Там, за перевалом… в Кара-Таше басмачи…

— Фу, чёрт… Это опять тот курбаши «Свиная морда». Подожди, а как тебя звать? Ты откуда?

— Я — Карим… На наш кыштак напали басмачи… Меня послали… едемте!

— Сейчас, малыш, — проговорил Громобой и скрылся за дверью.

Вернулся он с рожком, протрубил боевую тревогу. На его зов со всех сторон прискакали пограничники в полном боевом снаряжении. Начальник заставы сел на лошадь, приведённую дежурным бойцом, и отряд двинулся в путь. Преодолев перевал, отряд выехал на горное плато, окружённое редким кустарником и грядой скал впереди. Внезапно со всех сторон из укрытий открылась стрельба из винтовок, ружей, пулемётов.

— Шашки к бою! — раздался голос Громобоя, и отряд пограничников, сверкая клинками, ринулся в атаку.

Справа и слева из-за скал выскочили на маленьких лошадках басмачи, одетые в пёстрые халаты, развевающиеся по ветру, дико крича и размахивая саблями.

Завязался сабельный бой. Басмачи наседали со всех сторон. Пограничники рубили их с плеча налево и направо, пробираясь вперёд. Путь им преградила скала, вертикально поднимающаяся ввысь. Бойцы бросили в цепи нападающих гранаты и, воспользовавшись их замешательством, спешились, уложили коней на землю, спрятались за укрытием из живых тел и открыли огонь.

— Патроны беречь! — передал по цепи командир, — банда превосходит наши силы в десять раз. Каждую пулю только в цель.

Из стана противника донёсся пронзительный свист. Басмачи поднялись из-за укрытий и во весь рост плотной цепью двинулись на штурм.

— Пли! — раздалась команда.

Торопливо застучал пулемёт, затрещали частые винтовочные выстрелы. В рядах наступающих — паника. С отчаянным воем они откатились назад.

Каримка подполз к безжизненному телу красноармейца.

— Дядь, а, дядь!..

Невдалеке из-за груды камней высунулась в белой чалме голова басмача, мясистая, затёкшая жиром.

— Сдавайсь! — закричал басмач на ломаном русском языке.

Каримка взял из рук убитого красноармейца винтовку, прицелился, выстрелил — и басмач, судорожно поднявшись во весь рост, рухнул навзничь.

— Молодец, малыш! — крикнул с другого конца обороны командир. — Ты знаешь, кого убил?! «Свиную морду», их главаря. Теперь они по другому запоют…

Бойцы оживлённо заговорили:

— Без вожака овечками станут…

— Ишь завопили…

Из-за кустов и камней донёсся неистовый нарастающий гул возгласов, и басмачи плотной толпой в двести человек пошли в атаку, яростно размахивая оружием.

Пограничники открыли шквальный огонь. Громобой привстал на колено, зажав в руках по гранате. Враги приближались…

Громобой бросил одну гранату за другой.

В толпе бандитов началось смятение, часть их в беспорядке разбежалась. Но раздался гортанный возглас, и враги снова лавиной бросились вперёд.

К Громобою по-пластунски подполз Каримка, торопливо проговорил:

— Товарищ начальник, под скалой пещера…

— Да! Придётся… — Громобой отдал по цепи команду: — Поднять коней и отходить назад, в подземелье.

Под прикрытием поднявшихся на ноги коней группа пограничников отступила к скале и один за другим скрылась в зияющей, точно пасть, пещере.

Басмачи в ярости расстреливали коней, рубили им головы… Внезапно в гуще разъярённых бандитов разорвалось несколько гранат, брошенных пограничниками. Воздух сотрясся от взрыва, дикого вопля, криков, стонов, ржания…

Враги в паническом страхе бежали с поля боя.