Тайна Холли

Лестница, чтобы забраться в домик на дереве, нам была не нужна: Холли взлетела наверх в беличьем обличье, а я в обличье пумы вскарабкался по стволу. Я лазил даже лучше, чем папа, мы это однажды выяснили во время небольшого состязания. В семье он был лучшим охотником, зато Мия превосходила нас всех в плаванье, а мама прыгала дальше всех.

Вечер был прохладным, и Холли не скакала, как обычно, по перилам и крыше, а устроилась между моих передних лап.

– Ты хочешь со мной поговорить, да? – тихо спросила она.

– Ты мне доверяешь?

 – ответил я вопросом на вопрос.

– Доверяю, – сказала Холли. – А ты мне? Ты веришь, что я не имею отношения к этим грабежам?

Я лизнул её мех:

– Да. Но мне не нравится, когда ты врёшь. Что с тобой творится? Куда ты ходишь по ночам?

Белка вздохнула:

– Мне очень неловко. Вообще-то я никому не хотела об этом рассказывать… Вообще никому.

Я молча ждал, сгорая от любопытства.

– Думаю, сначала мне придётся кое-что объяснить, – начала Холли. – Я тебе рассказывала, что мою маму вскоре после моего рождения съела сова? Потом обо мне заботился папа, но однажды настал и его черёд. Рысь. Мне было шесть лет.

Совсем маленькая. При мысли об этом у меня сжалось сердце.

– Вы жили в зверином обличье?

– Когда как. У нас была небольшая квартирка на окраине городка, где мы тогда жили. Папу я ещё немного помню – он много шутил, подогревал ореховое молоко с карамелью и играл со мной в лесу. Днём он был со мной, а по вечерам жарил другим бургеры, чтобы заработать денег.

Я осторожно спросил:

– После его смерти тебя сразу же отправили в приют?

– Да, в эту жуткую бетонную коробку! Посреди промышленной зоны, где-то между мотелями и серыми офисными зданиями – ни дерева, ни травинки вокруг. И внутри тоже всё было серым. В нашей старой квартире мы выкрасили все стены в разные цвета, а потом ещё пробежали по ним измазанными в краске лапами. Для красоты, понимаешь?

Голос Холли в моей голове становился всё тише, я с трудом мог разобрать её слова.

– Наверное, это было красиво, – ответил я.

– Большинству людей в приюте не было до меня дела, а некоторые меня недолюбливали. Остальные дети считали меня странной. Я много раз сбегала, но каждый раз меня ловили и водворяли обратно: я была ещё слишком мала, чтобы выжить в одиночку в дикой природе. Но после той истории с покрывалом всё стало совсем печально.

– С покрывалом? – удивлённо переспросил я.

– Понимаешь, у меня осталось не так много вещей из прежней жизни, – объяснила Холли. – Нам, оборотням, вещи не так уж важны. Но у меня было такое пёстрое покрывало, я его выпросила, и папа долго экономил, чтобы купить его мне.

Теперь я вспомнил, о каком покрывале идёт речь. Я видел его на кровати в комнате Холли – настоящее буйство красок: изумрудно-зелёный, оранжевый, фиолетовый. Ещё разноцветнее, чем горячие источники в Йеллоустоуне, которыми мы с родителями часто любовались с безопасного расстояния.