Тайна корабля

– Говоря по правде, я совестился, – сказал он. – Я пытался увернуться от ответа. Я сыграл с вами штуку, Лоудон, обманул вас с самого начала и стыдился сознаться в этом. И вот вы возвращаетесь домой и задаете тот самый вопрос, которого я боялся. Почему мы лопнули так скоро? Ваш острый деловой глаз не обманул вас. Вот в чем штука, вот в чем мой срам, вот что терзало меня сегодня, когда Мэми так отнеслась к вам, а моя совесть все время говорила мне: «Обманщик ты».

– Да в чем же дело, Джим? – спросил я.

– Это тянулось все время, Лоудон, – простонал он, – и я не знаю, как мне взглянуть вам в глаза и сознаться, после моей двуличности. Это были акции… – прибавил он шепотом.

– И вы боялись сказать мне! – воскликнул я. – Ах, вы, злополучный, старый, унылый мечтатель! Да что же это за важное дело? Разве вы не видите, что мы были осуждены на провал? И во всяком случае, не это меня интересует. Я хочу знать, как обстоят мои дела. У меня есть особая причина интересоваться этим. Чист ли я? Выдано мне удостоверение или когда я могу получить его? И с какого момента оно вступает в силу? Вы не знаете, какие важные вещи зависят от этого!

– Это худшее из всего, – проговорил Джим точно во сне, – не знаю, как и сказать ему.

– Что вы хотите сказать! – крикнул я, чувствуя в душе дрожь ужаса.

– Боюсь, что я принес вас в жертву, Лоудон, – ответил он, глядя на меня жалобно.

– Принесли меня в жертву? – повторил я. – Как так? Что вы подразумеваете под жертвой?

– Я знаю, что это заденет ваше чуткое самолюбие, – сказал он, – но что же мне было делать? Дела обстояли так плохо. Куратор… (как и раньше, это слово застряло в его горле, и он начал новую фразу). Пошли толки, репортеры уже травили меня, началась история, и все из-за Мексиканского предприятия; я перепугался и совсем потерял голову. Вас не было тут, и это было для меня искушением.

Я не знал, сколько еще времени он будет ходить таким образом вокруг да около, отделываясь какими-то страшными намеками, когда я и без того уже был вне себя от ужаса. Что такое он сделал? Я видел, что у него было какое-то искушение, я знал из его писем, что он был не в состоянии сопротивляться. Каким образом он принес в жертву отсутствующего?

– Джим, – сказал я, – вы должны высказаться откровенно! Я не могу больше выносить!..

– Ну, – сказал он, – я знаю, что это была вольность: я объяснил, что вы не деловой человек, что вы только неудачный живописец; что вы, собственно, ничего не знали, особенно по части денег и отчетов. Я сказал, что вы никогда не могли разобраться в этих вещах. Я сказал, что ввиду некоторых статей в книгах…

– Ради Бога, – воскликнул я, – выведите меня из этой агонии! В чем вы обвинили меня?

– В чем обвинил вас? – повторил Джим. – О чем же я говорю? Что вы не были компаньоном, а только чем-то вроде конторщика, которого я называл компаньоном, чтобы польстить вашему самолюбию; и таким образом я добился того, что вас признали кредитором, имеющим право требовать свое жалованье и вклад. И…

Я едва на ногах устоял.

– Кредитором! – заорал я. – Кредитором! Значит, я вовсе не участник банкротства?

– Нет, – сказал Джим. – Я знаю, что это была вольность…

– О, черт с ней, с вашей вольностью! Прочтите это, – крикнул я, бросая перед ним на стол письмо, – и позовите вашу жену и полно жевать эту дрянь!.. – Говоря это, я швырнул холодную баранину в пустой мусорный ящик. – Пойдем и закажем ужин с шампанским. Я обедал – не помню, что я ел, но я готов съесть двадцать обедов в такой вечер. Читайте же, олух вы этакий! Я не сумасшедший. Сюда, Мэми, – продолжал я, отворяя дверь в спальню, – идите сюда и помиритесь со мной и поцелуйте вашего мужа, а после ужина отправимся куда-нибудь на музыку и будем вальсировать до рассвета.

– Что все это значит? – воскликнул Джим.

– Это значит, ужин с шампанским сегодня и поездка в Долину Туманов или Монтерэй завтра, – ответил я. – Мэми, идите и одевайтесь, а вы, Джим, не сходя с места, берите листок бумаги и пишите Франклину Доджу, что он может отправляться в Техас. Мэми, вы были правы, дорогая моя, я все время был богат и не знал этого!..

Глава XIX

Путешествие в обществе сутяги