Тайна ковена Сиваны

Из приглашенных были только я и ее дочь Мери. Я больше не порывалась сбежать, да и бежать было некуда, это стало очевидным, когда я поняла, что нахожусь в другом мире. Здесь другая природа, другие запахи, дома и люди одеты иначе. Этой же осенью доктор Рейндир выправил документы по удочерению. Мы с Мери радовались такой возможности стать сестрами. Теперь нас официально было четверо, и мы по документам и реально стали семьей. Меня теперь звали Сивана Рейндир. Мы переехали из приюта Святой Надежды в дом, выделенный семье доктора советом приюта.

Наш новый дом, как я узнала многим позже, стал своего рода платой доктору Рейндиру за молчание о том, что творилось в приюте и чего нельзя было изменить.

В каждом человеке есть и темная, и светлая стороны. И они постоянно в движении. Они борются друг с другом, стараясь занять большее значение в сознании человека. А когда ты решаешь не бороться с силами внутри себя, эти стороны приходят в равновесие, начинают существовать гармонично. Таким стал наш дом – оплотом гармонии, где не борются свет и тьма, приняв существование вещей такими какие они есть и не пытаясь больше сопротивляться настоящему.

Мы жили в домике за оврагом на южной стороне, в местечке, именуемом Розмари Виллидж. Это была небольшая деревня для персонала приюта. Приют Сент Хоуп был впереди, а за ним густой сосновый бор. И вот пройдя по тропинке через этот бор, можно было очутится у скалистого оврага. Вдоль него раскинулись высокие ароматные заросли розмарина. Каждый раз возвращаясь из приютской школы, я наслаждалась сладким бодрящим ароматом розмарина и лесной хвои.

Чтоб попасть в дом, где мы жили, нужно было перейти через ветхий мостик перекинутый через овраг. Сухим летом это было легко. А слякотной осенью и зимой, когда темнота подступала очень рано, мне было страшно возвращаться одной. Мы с Мери пообещали друг другу всегда возвращаться вместе из школы, хотя получалось это не каждый раз.

С Мери у нас было мало общего. Она светловолосая упитанная девочка, молчаливая, но внимательная к деталям и всему вокруг. Своими голубыми глазами через тонкие светлые ресницы смотрит так внимательно на все и подмечает малейший шорох, нестыковки, не прикладывая лишних движений, бесшумно. Мне очень нравится в Мэри ее немногословность и цепкий взгляд, умение сопоставить, подметить важные и малейшие нюансы. Из нее получился отличный следопыт или библиотекарь как мы выяснили позже. Я же наоборот более активная исследовательница пространства, мне нравится находить новые тропы, изучать растения, заваливать вопросами доктора Рейндира о природе человека, Паулину о секретах готовки, а Мери о всем том, что она замечает. У меня всегда много вопросов и движения. От непоседливости мои каштановые кудри часто выбиваются из кос, за что Паулина меня бранит, что я не аккуратна как Мери. Но и любит меня причесывать по утрам большим гребнем, напевая при этом веселую песенку с их свадьбы с доктором, заплетая эти самые косы перевязывая их желтой лентой. Я благодарна Паулине за то, что она пыталась заменить мне мать. Ведь когда-то эти желтые ленты заплетала мне мама…

Память ко мне не вернулась, и мне начало казаться, что я все выдумала про волка и мальчика. Я стала обычным ребенком. Мери училась лучше меня почти по всем предметам, мне же больше давались исследования и помощь доктору в его лаборатории.

Маму Мери Паулину я называла по имени, особо не чувствуя теплого расположения к ней вначале. Но вот доктора Рейнира, чью фамилию я теперь носила как его дочь, мне легко удавалось называть папой. Я часто задерживалась после уроков, чтоб побыть в лаборатории и посмотреть в микроскоп, почитать толстые книги о науке и биологии в кабинете доктора. Мне было спокойно рядом с ним.

Генри Рейндир изучал побочные эффекты от лекарств, что давали детям в приюте и состав моей крови. В своих исследованиях по лекарствам он нашел способ как обезопасить детей, и это стало прорывом.

По крайней мере, детская смертность за прошедший год уменьшилась и Дюплесси на время забыл о приюте. Еще бы, теперь опробованные лекарства приносили ему огромный доход от продаж богатеям страны. Поэтому он не спешил вводить новые вакцины и таблетки для испытаний. Это радовало доктора Рейндира.

Но было и то, что его огорчало. В исследованиях моей крови он не продвинулся далеко, точнее совсем не продвинулся.

–Что-то я упускаю каждый раз? –часто говорил он, поправляя манжеты рубашки, когда истина ускользала от него. Этот жест выдавал его разочарование в своей компетентности. Горы книг, что он изучил и множественные пробы не дали ему понимания, что и кто я такое по крови.

Мне нравилось жить в Розмари Виллидж, в спокойном месте, окруженном зарослями розмарина и сосняком. И с соседями нам повезло. Наш дом стоял рядом с домом учителя литературы. Он и его жена, которая тоже преподавала в приюте музыку, часто заходили к нам на чай. А потом мы все вместе шли гулять, выгуливать наших собак. Это было счастливое время для меня.