Тайна куклы-качина

Используя фонарик и увеличительное стекло, она осмотрела картину ещё ближе. Изучила каждый отдельный кирпич, тщательно разглядывая рисунок, пытаясь не сбиться на сложном узоре Джейка Харриса.

В итоге она нашла то, что искала. Карандаш или ручка указывал на кирпич, который не был заштукатурен в стене, как остальные. Нэнси просунула ноготь в небольшое отверстие, пытаясь расшатать кирпич. Он не сдвинулся с места. Нэнси вернулась в комнату за металлической пилочкой для ногтей и с её помощью попыталась поддеть кирпич на стыке. Послышался протестующий скрип кирпича, когда Нэнси вынула его из узорной композиции качина.

– Нэнси? – Голова Джордж появилась в дверном проёме комнаты, которую она делила с Бесс. – Что тут происходит?

– Я снова видела качина. Похоже, он хотел, чтобы я внимательнее взглянула на эту картину, так что... – Нэнси опустила кирпич на пол, – сейчас мы посмотрим, что он хотел показать мне!

Глава 9

Замечательная находка

Бесс и Джордж быстро присоединились к Нэнси, а она направила свет фонарика на дыру от извлечённого из стены кирпича. Свет тускло отражался от какой-то вещи, оказавшейся старой жестяной коробкой.

– Ты нашла сокровище качина? – затаив дыхание, спросила Бесс. – Думаешь, эта коробка полна золота?

– Не думаю, – ответила Нэнси, вытащив жестяную коробку. – Она достаточно лёгкая.

– Может быть, внутри спрятана карта сокровищ? – предположила Джордж.

Нэнси сдула пыль с коробки, подняла крышку дрожащими пальцами и нервно подскочила, когда дальше по коридору открылась дверь и появилась Хезер.

– Что вы делаете? – поинтересовалась хозяйка дома, приблизившись к трём девушкам.

– Нэнси кое-что нашла, – объяснила Джордж. – Качина привёл её сюда.

– Что это? – спросила Хезер, встав перед рисунком рядом с ними.

– Похоже на журнал или дневник, – ответила Нэнси, вынув из коробки старую книгу в кожаном переплёте и осторожно раскрыв её.

– Это всё, что там было? – спросила Бесс, взяв коробку и заглянув внутрь.

– Это дневник Джейка Харриса! – воскликнула Нэнси, изучив первую страницу.

– Может, его записи подскажут нам, где спрятано сокровище, – с надеждой произнесла Бесс.

– Если оно вообще существует, – напомнила ей Хезер. – Никто никогда не был в этом уверен.

– Взгляни, есть ли там карта, – предложила Джордж.

Нэнси с осторожностью пролистала страницы. Немногочисленные записи были сделаны мелким почерком с длинными угловатыми линиями, и кроме них не было ничего.

– Никакой карты, – объявила остальным Нэнси. – Думаю, мне стоит прочитать дневник и выяснить, нет ли подсказок в этих записях.

Бесс, Джордж и Хезер посмотрели в открытую книгу через плечо Нэнси.

– Надеюсь, ты сможешь это прочесть, – произнесла Хезер. – Его записи так выцвели и потускнели.

– Постараюсь изо всех сил, – заверила подруг Нэнси. – А сейчас давайте вернём изображение в изначальное состояние и пойдём спать.

Хезер покачала головой.

– Подумать только, он был спрятан здесь все эти годы. Интересно, почему никто не нашёл его прежде?

– Они не были такими хорошим детективами, – уверенно заявила Джордж.

– Я просто следовала наводке качина, – возразила Нэнси. – Он дал мне подсказку.

– И ты разгадала её до конца и нашла дневник, – заключила Хезер.

В этот момент к ним вышел Чак, разбуженный голосами. Он пролистал дневник, выслушал рассказ Нэнси о том, как он был найден, и помог девушкам вернуть кирпич обратно на место в стене. Закончив с этим, все разошлись по своим комнатам. Нэнси взяла дневник с собой.

Несмотря на усталость, она сразу же открыла его. Нэнси с трудом читала даже при ярком свете ночника, но, заинтригованная, не отрывалась от страниц.

«Сегодня приходил Зверобой. Принёс олений окорок в обмен на консервы, и мы с ним долго говорили о Уинслоу и его предложении насчёт кукол-качина. Зверобой не хочет продавать их, но год выдался плохим, и некоторые люди из его племени начинают говорить про еду, которую смогли бы купить на деньги Уинслоу.

Зверобой и старейшины племени просили меня выступить от их имени на торгах с Уинслоу, и я согласился, хотя в душе считал, что им не стоит продавать эти фигурки. Те, что мне позволили запечатлеть на своих настенных картинах, удивительно красивы; для них продажа кукол, должно быть, большая трагедия».