Тайна леди Одли

В его тоне прозвучала холодная решительность, заставившая умолкнуть все возражения госпожи. Она покорно пошла за ним к маленьким железным воротам, ведущим в сад позади дома — сад, в котором небольшой простой деревянный мостик вел через спокойный пруд в липовую аллею.

Ранние зимние сумерки все больше сгущались, и замысловатый узор из голых ветвей, образующих арку над уединенной дорожкой, чернел на холодном сером небе. В этом неверном свете липовая аллея была похожа на монастырский свод.

— Зачем вы привели меня в это ужасное место — чтобы напугать до смерти? — раздраженно воскликнула госпожа. — Вам следовало бы знать, какая я нервная.

— Вы нервная, госпожа?

— Да, ужасно. Доктор Доусон постоянно прописывает мне камфору, нюхательные соли, красную лаванду и всякие отвратительные микстуры, но не может меня вылечить.

— Вы помните, что Макбет сказал своему врачу, госпожа? — мрачно спросил Роберт. — Мистер Доусон, быть может, гораздо умнее этого шотландского кровопийцы, но я сомневаюсь, что он

может оказать помощь мозгу, который болен.

— Кто сказал, что мой мозг болен? — воскликнула госпожа.

— Я так говорю, госпожа, — ответил Роберт. — Вы говорите, что нервны и что доктор прописывает вам так много лекарств, что их впору выбросить собакам. Позвольте мне быть врачом, который нанесет удар по источнику вашего недуга, леди Одли. Видит бог, я хочу быть милосердным, хочу пощадить вас, насколько это в моей власти, но не нарушая справедливости по отношению к другим — справедливость должна восторжествовать. Сказать ли мне, отчего вы нервничаете в этом доме, госпожа?

— Если сможете, — ответила она, посмеиваясь.

— Потому что в этом доме вас преследует призрак.

— Призрак?

— Да, призрак Джорджа Толбойса.

Роберт Одли услышал участившееся дыхание госпожи; ему показалось, что до него доносятся даже громкие удары ее сердца, пока она шла рядом с ним, то и дело вздрагивая и плотно закутавшись в соболя.

— Что вы имеете в виду? — неожиданно воскликнула она после недолгого молчания. — Почему вы мучаете меня этим Джорджем Толбойсом, которому взбрело в голову покинуть вас на несколько месяцев? Вы сошли с ума, мистер Одли, и выбрали меня жертвой вашей мономании? Кто мне этот Джордж Толбойс, что вы беспокоите меня его персоной?

— Он вам не знаком, госпожа, не так ли?

— Конечно! — ответила леди Одли. — Почему я должна его знать?

— Рассказать вам историю исчезновения моего друга, как она видится мне, госпожа? — спросил Роберт.

— Нет, — вскрикнула леди Одли, — я ничего не хочу знать о вашем друге! Если он умер, мне очень жаль его. Если он жив, у меня нет желания ни видеть его, ни слышать о нем. Позвольте мне пройти к мужу, мистер Одли, или вы хотите удерживать меня в этом мрачном месте, пока я не заболею и умру от холода?

— Я хочу задержать вас до тех пор, пока вы не услышите все, что я скажу, леди Одли, — решительно ответил Роберт. — Я не задержу вас дольше, чем это необходимо, и когда вы выслушаете меня, вы сами решите, что вам делать.

— Хорошо, тогда не теряйте даром времени и говорите, — небрежно ответила Люси. — Обещаю терпеливо выслушать вас.

— Когда мой друг Джордж Толбойс вернулся в Англию, — мрачно начал Роберт, — его самой первой мыслью была мысль о жене.

— Которую он бросил, — быстро заметила госпожа. — По крайней мере, — добавила она, — я припоминаю, как вы что-то такое говорили, когда в первый раз рассказывали историю вашего друга.

Роберт Одли оставил ее слова без внимания.

— Его самой главной мыслью была мысль о жене, — повторил он. — Больше всего на свете он хотел сделать ее счастливой и подарить ей состояние, добытое его собственными сильными руками на золотых приисках Австралии. Я видел его в течение нескольких часов после его возвращения в Англию и был свидетелем радости и гордости, с которыми он ожидал встречи со своей женой. Я явился также свидетелем удара, поразившего его в самое сердце и превратившего его в совершенно другого человека. Ударом, который произвел такую жестокую перемену, было объявление о смерти его супруги в «Таймс». Теперь я знаю, что оно было черной и горькой ложью.

— В самом деле! — промолвила госпожа. — И у кого же это могла быть причина объявлять о смерти миссис Толбойс, если она была жива?

— Только у нее самой, — спокойно ответил Роберт.

— Какая же?

— А что, если она воспользовалась отсутствием Джорджа, чтобы найти более богатого мужа? Что, если она снова вышла замуж и хотела этим фальшивым объявлением убрать моего бедного друга с дороги, чтобы он не помешал?

Леди Одли пожала плечами.

— Ваши предположения довольно смехотворны, мистер Одли, — сказала она. — Надеюсь, у вас есть серьезные основания для них.