Тайна леди Одли

Вопрос был столь неуместен, что Феба Маркс в недоумении посмотрела на свою хозяйку, прежде чем ответить.

– Я приготовила комнату номер три, госпожа, переднюю, следующую за нашей, – ответила она, немного помолчав.

– Дай мне свечу, – попросила госпожа, – я пойду в твою комнату и намочу голову. Оставайся здесь, – добавила она повелительным тоном, когда Феба сделала движение, чтобы показать ей дорогу, – оставайся здесь и проследи, чтобы твой муж-грубиян не пошел за мной!

Она выхватила свечу из рук Фебы и побежала по шаткой витой лесенке, ведущей в узкий коридор на верхнем этаже. Пять спален выходили в этот коридор с низким потолком: номера комнат были обозначены толстыми черными цифрами на верхних панелях дверей. Леди Одли приезжала раньше в Маунт-Стэннинг, чтобы осмотреть дом, когда покупала его для жениха своей служанки, и хорошо знала это полуразвалившееся здание; ей было хорошо известно, где спальня Фебы, но остановилась она перед дверью в другую комнату, приготовленную для мистера Роберта Одли.

Она остановилась и посмотрела на номер, написанный на двери. Ключ был в замке и ее рука бессознательно опустилась на него. Затем она снова начала дрожать, как несколько минут назад, когда пробили часы. Так простояла она несколько мгновений, положив пальцы на ключ, – затем лицо ее исказилось, и она повернула ключ в замке, и еще раз, заперев дверь на два оборота.

Изнутри не раздавалось ни звука, постоялец не подавал признаков того, что услышал зловещий скрип ключа в ржавом замке.

Леди Одли поспешила в соседнюю комнату. Она поставила свечу на туалетный столик, сбросила шляпку и повесила ее на руку, прошла к умывальнику и налила в таз воды. Она смочила свои золотистые волосы этой водой и затем постояла какое-то время в центре комнаты, оглядываясь кругом, вбирая в себя горячим ревностным взором каждый предмет этой убого обставленной комнаты. Спальня Фебы была действительно очень бедно обставлена, она была вынуждена отобрать самую приличную мебель для лучших спален, в которых мог заночевать какой-нибудь случайный путешественник, остановившийся в гостинице «Касл». Но миссис Маркс приложила все усилия, чтобы возместить недостаток мебели в своих покоях изобилием драпировок. Жесткие занавеси из дешевого вощеного ситца висели над кроватью; фестоновые драпировки из той же материи закрывали узкое окошко, образовывая уютную гавань для полчищ мух и хищных банд пауков. Даже дешевенькое зеркало, искажающее лицо каждого, кто дерзал заглянуть в него, стояло на подставке, задрапированной накрахмаленным муслином и розовым миткалем, и было украшено оборками из кружев и вязания.

Госпожа улыбнулась, глядя на фестоны и оборки, на которые повсюду наталкивался ее взгляд. Быть может, у нее и была причина улыбаться, если вспомнить дорогое изящное убранство ее апартаментов, но казалось, в этой сардонической улыбке было нечто большее, чем простое презрение к попыткам Фебы украсить комнату. Она подошла к туалетному столику и пригладила перед зеркалом свои мокрые волосы, затем надела шляпку. Ей пришлось поставить сальную свечу слишком близко к кружевным оборкам вокруг зеркала, так близко, что казалось, накрахмаленный муслин притягивает к себе пламя.

Феба с беспокойством ожидала возвращения госпожи у дверей таверны. Она следила за минутной стрелкой голландских часов, удивляясь, как медленно она движется. Только десять минут второго спустилась леди Одли, уже в шляпе и с мокрыми волосами, но без свечи.

Феба сразу же встревожилась.

– Свеча, госпожа, – забеспокоилась она, – вы оставили ее наверху!

– Ее задул ветер, когда я выходила из твоей комнаты, – спокойно ответила леди Одли. – Я оставила ее там.

– В моей комнате, госпожа?

– Да.

– Но она точно погасла?

– Да, говорю же тебе, что ты так волнуешься о своей свече? Уже больше часа. Пойдем.

Она взяла девушку за руку и потащила ее от дома. Она так крепко и судорожно держала руку своей спутницы, что казалось, будто она попала в железные тиски. Пронизывающий мартовский ветер захлопнул дверь дома, оставив женщин снаружи. Перед ними лежала черная пустынная дорога, смутно различимая между изгородями.

Трехмильная прогулка по безлюдной сельской дороге в час ночи зимой едва ли очень приятна для нежной женщины, привыкшей к роскоши и удобствам. Но госпожа так спешила по этому нелегкому пути, волоча за собой спутницу, как будто ее влекла какая-то ужасная дьявольская сила, не знающая пощады. Над ними нависла черная ночь, с ног сбивал пронизывающий ветер, с завыванием проносившийся над широкими просторами, как будто он поднимался одновременно из каждой точки окружности, чтобы сфокусировать свою ярость на этих двух несчастных путниках, а женщины все шли сквозь тьму, сначала спускаясь с холма, на котором стояла Маунт-Стэннинг, затем полторы мили ровной дороги, потом вверх по другому холму, на западной стороне которого укрылся в долине Одли-Корт, казалось, спрятавшийся от шума и гама суетного мира.