Тайна мертвого ректора. Книга 1

Владимир заглянул внутрь, и зрачки его сузились. Клетка занимала примерно треть небольшого темного чулана, и поместиться в ней Владимир мог, только скорчившись. Ночевать в такой будет очень неприятно.

– …Впрочем, – продолжил колдун, – надеюсь, нам она не понадобится.

«Значит, кухня», – сделал вывод Владимир. Если хозяин желает, чтобы черт ему готовил, то, скорее всего, не будет возражать против того, чтобы тот ночевал на кухне. В кухне намного теплее зимой, чем в прихожей. А если положить на пол коврик…

Они зашли на кухню – просторное помещение с большим окном. Рамы давно не открывали, но Владимир, оглядев петли, решил, что, если их смазать, окна легко откроются. Печь ему тоже понравилась: выглядела она прочной и трещин заметно не было.

– Надо вызвать трубочиста, – Владимир похлопал рукой по дымоходу, – этой печью давно не пользовались.

– А, да, – слегка рассеянно проговорил колдун, было заметно, что он о чем-то задумался, – но в ней почти нет нужды. Тут есть керогаз… где-то. Ты умеешь пользоваться керогазом?

– Да, – подтвердил Владимир. – Но в керогазе нет духовки. Не получится печь хлеб.

– Ты и хлеб печь умеешь? – Брови колдуна полезли на лоб. – Ну и повезло же мне. Ты просто золото, а не див. Ладно, пошли в гостиную.

Он развернулся и вышел из кухни, Владимир последовал за ним. На кухне колдун даже не заикнулся, что разрешает спать здесь. Неужели все-таки прикажет спать в коридоре? Многие хозяева устраивали чертей в прихожей. На окнах в домах колдунов установлены ловушки и защитные заклятия, но через дверь за день проходят несколько раз, и каждый вечер обновлять защиту многие считали слишком хлопотным делом, поэтому ночью черт служил охранником.

На двери квартиры нового хозяина никакой защиты не было. Да и на окнах Владимир тоже ничего не заметил. Господин Меньшов не имеет врагов? Или настолько уверен в себе?

– Квартира у меня маленькая, поэтому ем я прямо тут, – колдун постучал по большому круглому столу в гостиной, подошел к подоконнику и отдернул штору: – Здесь стоит цветок. Я не знаю, как он туда попал, но его надо поливать. Я всё время забываю.

Цветок и правда выглядел весьма плачевно. Было даже трудно определить его видовую принадлежность.

– Я займусь им.

Владимир оглядел гостиную. Мебель была добротной, хотя и не слишком дорогой или вычурной. Несколько кресел, диван, секретер со стоящим на нем серебряным канделябром, сервант с серебряными же безделушками и большой книжный шкаф. Неплохо, убирать много не придется, да и колдун, судя по всему, довольно аккуратный человек. Он как минимум две недели прожил без черта. Некоторые из его предшественников за это время успевали превратить свое жилье в хлев.

Пока этот человек производил на Владимира приятное впечатление.

– Тут кабинет, тебе сюда нельзя, только по моему прямому приказу, ну, ты это и так знаешь, правила есть правила. Моя спальня слева, справа – гостевая. Вот и всё мое жилье. – Колдун улыбнулся и развел руками.

Владимир медленно перевел взгляд с одной двери на другую, а потом посмотрел в сторону прихожей.

– В чем дело? – поинтересовался колдун.

– Я могу задать вопрос? – Владимир повернулся и сосредоточил взгляд чуть ниже груди колдуна. Не вызывающе, но и не покорно.

– Конечно.

– Мне нужно знать, где у вас положено ночевать черту.

– Диву, – поправил его Меньшов, слегка поморщившись, – не люблю это старомодное и, что греха таить, оскорбительное слово. Твоя братия не имеет никакого отношения к Преисподней. Ты такая же тварь Божия, как и я.

Владимир посмотрел с некоторым удивлением. Раньше от колдунов он ничего подобного не слышал. И это удивление не укрылось от Меньшова:

– Ты озадачен? Я понимаю. Но, видишь ли, открою тебе один маленький секрет. Я либерал.

Владимир шагнул вперед, очутившись с колдуном почти лицом к лицу, и поднял на него взгляд. Но тот, не испугавшись и даже не отшатнувшись, рассмеялся:

– Ты что же, дружочек, арестовать меня задумал? Не бойся, я не революционер. Это совершенно невинная философия. Ты слышал что-нибудь об Адаме Смите?

– Да, – Владимир отступил и опустил глаза, – я читал «Исследования о природе и богатстве народов» и «Теорию нравственных чувств».

Теперь уже колдун смерил его удивленным взглядом.

– Ты не устаешь меня поражать.

– Я изучал конфискат. Эти книги часто попадались у заговорщиков, но в списке запрещенных их нет.

– Какой ты молодец, – колдун выглядел весьма довольным, – значит, должен понять, о чем я говорю. У каждой личности должны быть права. А ты – личность, без всяких сомнений. Поэтому и обращаться я с тобой буду как с личностью. Вот ты спросил, где ты будешь спать, так?

Владимир ждал, не понимая, зачем такое сложное предисловие к ответу на такой простой вопрос.

А колдун посмотрел на него через прищур и продолжил: