Тайна моего двойника

Игорь человек независимый и состоятельный. И, в общем-то, достаточно отзывчивый. Поэтому он может позволить себе сделать добро мимоходом. И за свой жест он ничего ни у кого не требует. Так в переходах подают милостыню – не будешь же ждать ответного жеста от бедной старушки, правда ведь? Это называется благотворительность. И шуба в подарок – это тоже была благотворительность. Он сделал жест и почти забыл об Оле. Вспоминал иногда – милая девочка, славная, – но так, без всяких видов на нее. Но однажды – почти год прошел – вспомнил в очередной раз и подумал: а почему бы этой девочке не стать моей девочкой?

Пошел, проведал. Отказалась бы – он бы не переживал. Нет так нет. Игорь никогда не влезает в ситуации, которые находятся не под его контролем.

Но она не отказалась. Она влюбилась в него.

Что греха таить, он тоже. И они были счастливы три года.

И вот теперь все ушло из-под его контроля.

Его любовь.

Ее жизнь…

А может быть, и его, Игоря, жизнь? Что они собираются сделать – с ним? Чем закончится этот домашний арест? И есть ли у него способы повлиять на ситуацию, взять ее под контроль?

Вот о чем сейчас надо думать.

* * *

– Что делать, скажи мне?! – требовала я ответа от серьезно-сосредоточенного Джонатана.

– Тише, Оля. На тебя оборачиваются. Возможно, здесь есть люди, понимающие по-английски.

Я оглянулась. Действительно, за ближайшим столиком два парнишки быстро отвернулись от нас, выдав себя своим смущением. Я понизила голос и перешла на французский:

– Ты понимаешь, что если еще что-то и можно сделать, то нужно действовать немедленно?

– Мы ничего не сумеем ни понять, ни предпринять, пока не размотаем этот клубок по порядку. Чтобы найти Игоря, нужно найти заказчика на вас с Шерил. Только он мог похитить или убрать Игоря, который попытался спасти тебя и тем самым ему помешать.

Я сидела молча, горестно уставившись в одну точку. У меня было трое близких и дорогих моему сердцу людей: мама, Игорь, Шерил. И все эти люди находились в ситуациях ужасных, отмеченных печатью беды: мама переживала и мучилась от моего исчезновения, строя догадки одна страшнее другой; Шерил застряла между жизнью и смертью; Игорь пропал, и, если он еще был жив, над ним тоже висела смертельная угроза. А я – я изменщица…

Сигарета, дотлев, обожгла пальцы. Я тряхнула головой, пытаясь прийти в себя, и длинный кривой столбик пепла рухнул в мой кофе.

Джонатан осторожно положил свою руку на мою:

– Постарайся взять себя в руки, Оля. Времени у нас крайне мало на все, и в том числе – на покаянные чувства…

Он и это понял! И в нем нет ни обиды, ни ревности. Только понимание и желание мне помочь. Как это у него получается? Столько благородства и терпения, такое отсутствие эгоизма, столь свойственного мужскому роду… Неужели же такие люди бывают? Или эту расу выращивают только в Англии? Даже Игорь, при всей своей чуткости, никогда не был столь тонок и предусмотрителен… Или он прикидывается? И у него есть какая-то цель… Говорят, маньяки-убийцы отличаются необыкновенным умением очаровать, создать впечатление редкой доброты и благородства…

Стоп! – это я на себя внутренне прикрикнула. Я совсем сошла с ума. Мне уже черт знает что мерещится. Я раздражена, я раздавлена чувством собственной вины перед Игорем, и бедный Джонатан, который столько сделал и делает для меня, тут ни при чем.

Джонатан смотрел на меня так, словно у него был дар следовать невысказанным мыслям. Почувствовав, что я справилась с нервной волной беспричинного раздражения, он добавил:

– Поэтому давай займемся делом. Кто такая Зазорина?

– Понятия не имею. Я политикой никогда не интересовалась, газет не читала – во всяком случае, политические разделы по телику тоже не смотрела… Фамилию вроде слышала… Но она явно не из самых видных политиков. Во всяком случае, не была, когда я уезжала полгода назад. Сейчас, знаешь, у нас все меняется каждый месяц. Кто ее знает, что она теперь собой представляет…