Тайна моего двойника

Места были. Были на сегодняшний рейс, были на завтрашний. Глядя на мое измученное лицо, Джонатан предложил провести вечер на Манхэттене, отдохнуть и лететь завтра. Я колебалась. Я хотела бы отдохнуть; я чувствовала, что силы мои на пределе, что нервы мои измочалены, что тело мое парализовано безнадежной, свинцовой усталостью… Но я не могла отдыхать, не доведя это дело до конца. Я уже ничего не хотела видеть, меня не интересовали достопримечательности Нью-Йорка, мне уже не нужен был Манхэттен с его небоскребами, которые я, впрочем, и так видела – мы шли мимо них, мы заходили в них, и снизу они ничем не отличались от обыкновенных домов, напоминавших помпезностью сталинскую Москву. Чтобы понять, что это и есть знаменитые небоскребы Нью-Йорка, нужно было задрать голову, а еще лучше – полетать над ними на вертолете – оттуда хорошо видно, как они украшены, как они сверкают огнями… Недаром Нью-Йорк обычно показывают с высоты птичьего полета – снизу там смотреть особенно не на что. Ну разве что на крыс, разбегающихся от мусорных баков. Ну разве что на пересекающие Пятую авеню боковые улочки, которые поражают трущобным видом – не где-то там, в Гарлеме, а тут, рядом, сразу же за углом шикарной Пятой авеню…

– В Москву, – сказала я, – поедем в Москву…

Глава 2

ВИЗИТ К ДЕТОУБИЙЦЕ

В самолете я спала, скатившись головой на грудь Джонатана. Он запустил свою пятерню в мои волосы и задумчиво ворошил их. Я отказалась есть, я отказалась пить – я спала.

Только один раз, помню, я проснулась. Мне было холодно. Джонатан снял сверху мою дубленку (купленную, в дополнение к пальто, еще в Англии на случай больших морозов) и сел снова, прижав меня к себе и прикрыв сверху дубленкой.

– Так хорошо? – прошептал он, склонив свою голову к моим волосам.

Я в ответ поцеловала его руку, проходившую под моим подбородком. А он меня – в макушку…

И в этом было столько невысказанной нежности и столько любви, что я тихо заплакала в дубленочной норке. От счастья.

За иллюминатором брезжило утро. Разносили завтрак. Многие пассажиры еще спали, так что на завтраке компания «Дельта» явно сэкономит. Но не на мне лично. Я выспалась и была голодна.

Я осторожно выпрямилась, выпроставшись из рук Джонатана. Он спал. Я натянула на него соскользнувшую дубленку.

Джонатан приоткрыл глаза и посмотрел на меня из-под черных ресниц.

– Спи, спи, – зашептала я.

– Доброе утро, беби, – тихо проговорил он сонным голосом. – Выспалась?

– Выспалась. А ты спи.

Джонатан послушно закрыл глаза.

Я откинула свой столик и махнула рукой стюардессе, высматривающей желающих позавтракать.

Тихо, чтобы не разбудить Джонатана, я орудовала над своим подносиком с едой и размышляла…

Размышлять было о чем. Теперь у меня в руках была практически вся информация – по крайней мере, вся, которую я могла добыть. Но достаточная для того, чтобы четко представить себе картину.

Итак, Зазорина родила нас с Шерил тайно. Она уже не была школьницей, и я не знала, был ли ее отец «шишкой», но по каким-то причинам она свои роды желала скрыть. Причины должны были быть вескими… Была ли она в то время замужем и забеременела от другого? Или была не замужем и не захотела стать матерью-одиночкой, да еще и с двумя детьми на руках? Собиралась делать карьеру и испугалась обузы и того душка, который всегда был вокруг слов «мать-одиночка»?

Ее биография на сорванном мною листочке была слишком туманной и короткой – теперь не в моде бывшие комсомольские и партийные должности, а какие же иные «вехи» можно найти в биографиях сегодняшних кандидатов? И все же по каким-то обтекаемым фразам я догадалась, что Зазорина была комсомольской активисткой. Тогда же, должно быть, она и почувствовала вкус к власти и политическим интригам…

Как бы то ни было, Светлана Ивановна уже в молодости продемонстрировала политический подход к действительности: она поняла, что раз она отказывается от детей, то надо это сделать так, чтобы никто и никогда не сумел этот порочащий факт вытащить на свет Божий.

…Интересно, а знал ли наш отец – ведь был же у нас какой-то отец, правильно? – о том, что она беременна? Или будущий политик сумела обмануть и его?..

Казалось бы, обо всем подумала юная комсомолка, обо всем позаботилась, все устроила и организовала.

И вдруг, двадцать один год спустя, выходит осечка. Зазорина уже небось и думать забыла о своих двойняшках, как является к ней Елена Петровна Куркина. Наверное, каждый раз, видя по телевизору лицо депутатки и председательши-президентши всевозможных женский организаций и движений, Елена Петровна чувствовала зуд: она единственная знала подноготную этой образцово-показательной женщины!

Нет, не единственная: еще главврач. Пойдя столь неосмотрительно шантажировать Зазорину, Куркина невольно подставила еще и главврача Демченко. Как только Зазорина отдала себе отчет в том, что есть два человека, знающих ее тайну, она поняла, что ей нужно от них немедленно избавиться.