Тайна моего двойника

Я обалдела еще больше.

– Приезжай, – сказала ей я. – У тебя есть машина? Тогда записывай адрес.

Мне было ужасно неудобно перед Джонатаном. Я извиняющимся голосом, со всей посильной нежностью ворковала в телефон, что в другой раз уж непременно…

– Не беспокойся, – сказал он. – Желаю вам хорошо провести вечер.

Все-таки в умении не показывать свои чувства есть свои положительные стороны.

– Я вот подумал… – сказал вдруг Джонатан, когда я уже собиралась положить трубку. – Спроси-ка у нее, где она родилась. На всякий случай.

Я кинулась приводить свою квартирку в порядок. Опыт моей семейной жизни в Москве, устроенной Игорем на западный манер, мне очень пригодился. Я быстро придумала небольшой ужин, накрыла красиво на стол, поставила свечи… и поймала себя на мысли о том, что жду Шерил, как на любовное свидание.

И даже с еще большим нетерпением.

В дрожащем пламени свечи ее лицо, такое знакомое и родное, такое мое собственное лицо, казалось неимоверно тонким и красивым. Нежный овал лица, орумяненный отблеском свечи, синие глаза, таинственно мерцающие из тени, тонкий нос, изящный рот… Не очень большой, не такой, знаете, на который хочется трусы натянуть, а просто легко очерченный и выразительный рот. Я любовалась ею, почти не слушая и не слыша ее слов. В какой-то момент мне стало казаться, что я схожу с ума, что влюбилась в самое себя и не могу оторвать глаз от собственного изображения. Я никак не могла разделить «я» и «она», у меня голова шла кругом… Я вспомнила рассказ мамы, как однажды, придя на уколы в одну квартиру, она попросила трехлетних мальчишек-близнецов не шуметь, поскольку их старшая сестра заболела. На что один из них, подняв ясные голубые глазенки, сказал удивленно: «Как же я могу шуметь? Ведь я же играю один!» Вот примерно то же самое испытывала я.

Я спохватилась, когда услышала конец предложения: «…и из-за этого я крайне мало знаю о своих родителях…»

«Эй, – сказала я себе, – ну-ка возьми себя в руки! Иначе ты все прослушаешь! Все то, что ты так хотела узнать!»

– Шерил, – сказала я с извиняющимся смешком, – я до такой степени шокирована нашим сходством, что все мои усилия сводятся к тому, чтобы немножко привыкнуть к этому факту… Не могла бы ты повторить последнюю фразу?

В ответ Шерил мне улыбнулась и сказала: «Я тебя понимаю, я чувствую то же самое», – и глаза ее засияли. Боже мой, Боже мой, я и не знала, как я хороша! И это вот так смотрят на меня мужчины и думают: «Как же она красива, эта Оля!» Ах, теперь я их понимаю…

Стоп. Хватит. Приготовь свои уши и слушай. Шерил, кстати, если и «чувствует то же самое», то владеет собой в совершенстве. А ты тут пребываешь в обмороке от восторга по поводу самой себя.

– Моя приемная мать, – внятно сказала Шерил и посмотрела на меня, словно проверяя, слушаю ли я ее на этот раз, – очень ревнива. Она не любит, когда я задаю ей вопросы о своем детстве. Она на них никогда не отвечает, но, напротив, осыпает меня градом упреков за то, что я ее не люблю и не благодарна ей, а ведь она меня воспитала… И из-за этого я крайне мало знаю о своих родителях.

– А приемный отец?

Шерил легонько усмехнулась, и у меня появилось подозрение, что я и на эту тему что-то прослушала. Но она меня не упрекнула, а просто ответила:

– Мой приемный отец разошелся с Кати – так зовут мою приемную мать, – когда я была еще совсем маленькая. Я вполне представляю себе, что ему было трудно с ней жить – у Кати характер нелегкий… Он уехал в Калифорнию, у него другая семья, и я его с тех пор не видела.

– Может быть, Кати что-то скрывает? И поэтому так не любит твои вопросы?

– Мне эта мысль никогда не приходила в голову. Я всегда объясняла это ревностью. И потом, что она может скрывать? Она моя тетя, сестра моего папы, она взяла меня на воспитание после смерти моих родителей… Если бы и мои родители меня удочерили, мне бы об этом сказали – у нас принято с детства приучать ребенка к этой мысли… И потом, в моей метрике написано, кто мои родители.

– А они, кстати, у тебя кем были?

– Мама не работала, а отец… Он работал в дипломатических сферах.

– А тетя твоя?

– Она служит в одной фирме по торговле недвижимостью.

– У нее своих детей никогда не было?

– Не получилось.

Тут я вспомнила наставления Джонатана.

– А ты родилась в Бостоне?

– Нет. В Париже.

– Вот как? – воскликнула я с напором. У меня появилось ощущение, что я нащупала какую-то ниточку.

Шерил мгновенно почувствовала это и ответила, словно сожалея, что она меня разочаровывает:

– Мама была в Париже в гостях у своей кузины, и у нее начались преждевременные роды…

Конечно, мы близняшки. Ведь она читает мои мысли. И неважно, где она родилась, где я родилась. Я знаю это нутром, всем своим организмом, всеми клеточками моего существа. Мы – сестры.

Шерил заночевала у меня, а утром меня разбудил звонок Игоря.

– Сережа будет в Париже, – сказал Игорь. – Должен прилететь в следующее воскресенье, на один день.