Тайна моего двойника

…Василий Константинович похвастался нам с Игорем прошлым летом. Метрах в ста от его забора протекала река. Он хотел было построить на ней частную пристань – но не тут-то было: дачный совет воспротивился. Дачники-соседи были люди с положением, с деньгами и связями, и не считаться с ними Василий Константинович не мог. И он, не сумев получить официальное разрешение, решил обойти всех хитростью. В берегу, поросшем бурьяном, был прорыт подземный канал, и теперь Василий Константинович мог через дверь в подвале спуститься на несколько ступенек к крошечной пристани, сесть в свою моторку и выплыть прямо в реку! Тут уж никакой дачный совет ему был не помеха: закона о правах на подземные недра не было, и никто не мог ему запретить иметь свой ход, пролегающий под коллективной землей…

Джонатан со Светланой смотрели на меня, открыв рты. Первым закрыл Джонатан.

– …Тогда… едем?

– Едем! – откликнулась Светлана.

– Едем! – вскочила я.

– Но при одном условии: мы встанем поодаль, и вы из машины не выходите. Подзовешь кого-нибудь, объяснишь про канал, и мы уезжаем обратно. Пообещайте мне.

– Обещаем! – дружно закричали мы.

– Возьмите фонарик! – распорядился Джонатан.

– Зачем? – спросила я, но поздно… Он уже выскочил, чтобы разогреть машину…

Глава 4

НЕ РЫБНАЯ ЛОВЛЯ В ХОЛОДНОЙ ВОДЕ

Когда мы с Игорем ехали к Василию Константиновичу на дачу в первый раз, я выполняла роль лоцмана: смотрела на план, который он для нас составил, и говорила Игорю, куда повернуть. Именно этот опыт и выручил меня сейчас: даже в ночной черно-белой графике заснеженных полей и непроглядного массива лесов я узнавала местность и указывала нужные повороты.

Дачный поселок, раскинувшийся на высоком берегу Клязьмы, был на первый взгляд спокоен и безмолвен. Горело несколько фонарей, светилось несколько окон – одиннадцать вечера не такое уж и позднее время. Мы остановились в центре поселка, заглушив мотор, и, погасив фары «Ниссана», прислушались.

Стояла тишина. Даже собаки спали в этом поселке. В конце улицы, домах в пяти от нас по левой стороне, виднелся особняк Василия Константиновича. В верхних этажах света не было, нижние окна не были видны из-за соседних домов.

Где же милицейские машины? Где же отряд спецназа? Где мигалки-сигналки? Они еще не приехали или уже уехали? Кому и как тогда я буду сообщать о подземном выходе к реке?

Посовещавшись с моими братьями по оружию – то есть со Светланой и Джонатаном, – я выскользнула тихо из «Ниссана» и осторожно двинулась по улице. Вот уже и решетка сада стала видна, вот и нижние окна открылись…

В каминной горел неяркий свет, слабо падавший на заснеженные клумбы – летом у Василия Константиновича на участке трудились научные работники Ботанического сада, умело и искусно выращивавшие диковинные сорта цветов.

Значит, он дома. Милиция, видать, еще не подоспела. Что ж, есть смысл мне вернуться в машину и ждать их приезда.

Я развернулась, чтобы идти обратно.

И тут же вернулась назад: что-то попало в поле моего зрения, что-то такое, что выпадало из белого и черного цвета. Припав к решетке ограды, я разглядела троих людей в белых плащах, которые были чуть серее, чем снег. Они лежали на снегу, метрах в десяти от окон.

Они уже здесь! Операция уже началась! Но как же мне их позвать? Или не их, а кого-то другого, кто руководит захватом дачи? Я же должна предупредить, что там есть еще один выход! Но где он, этот другой-ответственный? Где его найти? Перед воротами? Нет! Иначе бы Джек уже подал голос… Так что же делать, Бог мой, что же предпринять?

Я топталась на углу ограды, махала руками, подпрыгивала, пытаясь привлечь к себе внимание размытых силуэтов, слившихся со снегом. Я боялась произнести хоть слово, чтобы не разбудить овчарку Джека. Я уже было собралась лезть через решетку…

Как вдруг раздался легкий хлопок. Фигуры отсоединились от снега – я увидела еще несколько других, сбоку, – и бросились к окнам и двери, выходящим в сад. Что делалось со стороны главного входа, мне не было видно, но там, наверное, происходило примерно то же самое.

Я решила бежать к воротам, туда, откуда донесся легкий командный хлопок.

И в этот момент морозный воздух взорвался остервенелым собачьим лаем, на который немедленно отозвались другие собаки, и несколько секунд спустя поселок захлебывался в собачьем гавканье, тявканье, вое и лае.

Меня охватила паника. Я уже не знала, куда бежать, что делать, где собака, где люди. Мне сделалось страшно, я раздиралась между желанием сбежать обратно, в теплую и безопасную машину, и чувством долга, который требовал, чтобы я сообщила стратегически важную информацию. Взяв себя в руки, я снова направилась бегом в сторону ворот, думая совсем не к месту, что, сними меня кто в кино в этот момент, я выглядела бы более чем комично, со всеми этими подпрыгиваниями, приседаниями, кручением на месте и бестолковым бегом в разные стороны.