Тайна нагой незнакомки

— Скажи попросту, — перебил её муж. — У парня лошадиное лицо. Ну и что? Какая разница, что у мужика за внешность, если у него совесть на месте?

— Рост — около пяти футов десяти дюймов, — закончила миссис Эллис.

— Почти шесть, — поправил её Эллис. — И здоровый. Крепкий. Наверное, ни разу в жизни не хворал.

Я пробежал глазами свои записи и встал.

— И последний вопрос. У Нэнси есть близкие подруги? Кто-то, с кем у неё доверительные отношения, к кому она могла бы обратиться за помощью?

— Нет, — вздохнула миссис Эллис. — Ее не любят.

— Не любят! — язвительно передразнил Эллис. — Да они ей завидуют, вот и все!

Из соседней комнаты донесся приглушенный бой часов. Три.

— Большое вам спасибо, — сказал я, выходя из двойных дверей. — Мы сделаем все, что в наших силах.

— Мы на вас рассчитываем, дружище! — бросил мне вслед Эллис.

Престарелая горничная с непроницаемым лицом поджидала меня за дверями — она обмахивала мозаичный мраморный столик пуховой щеткой для пыли. Она отдала мне шляпу и проводила до двери, хмурясь, точно не одобряла моего разговора в гостиной с хозяевами.

Я потянулся к дверной ручке, но она меня опередила.

— Спасибо, — сказал я.

— Мне за это платят, — отозвалась она.

— А как насчет подслушивания под дверью. За это тоже платят?

— Только полицейским за это платят. Я это делаю задаром.

— У вас есть какие-то мысли насчет Нэнси?

— Мысли-то есть, а то как же. Хотите узнать?

— А почему бы и нет.

— Я думаю, она снюхалась с мужиком, а теперь боится нос показать.

— С каким-то конкретным?

— Ну да. С Гриром, о котором вы спрашивали. А с кем же еще?

— Это только ваша догадка?

— Ну, у таких тихонь навроде её тоже ведь кое-где зудит. Если уж у ейного дружка не хватило ума её оприходовать, то… — Она пожала плечами. Такой аппетитной девочке не надо никого долго упрашивать, Селби. Уж ежели у ней промеж ног шибко раззудится, она быстренько найдет парня, кто ей там почешет!

— Так, ладно, с зудом промеж ног разобрались. Какие-нибудь ещё мысли у вас есть?

— А кому они нужны-то? Окромя этого, что ещё есть-то в нашей жизни, а, Селби? Только зуд и есть, невыносимый ужасный зуд промеж ляжек, вот все друг на дружку и кидаются, чтобы зуд этот унять.

— Вы так считаете?

— Да вы и сами знаете. А уж ежели взять девицу девятнадцати лет, то у ней-то зудит пуще всего. Так что вам только и надо найти мужика, который бы ей помог этот зуд малость притушить.

— Мне радостно сознавать, что все так просто. — сказал я, направляясь к лифтам. — Еще раз спасибо.

— На здоровье. И берегитесь падающих с крыши мусорных баков.

— Я буду осторожен, — пообещал я.

— Смотрите уж! Вряд ли, конечно, кому захочется запулить в вас, но вдруг я ошибаюсь…

ГЛАВА 12

Крошечная квартирка Билла Крофорда на третьем этаже дома на Западной Тридцать третьей улице имела спартанский вид: аккуратная, чистенькая и лишенная всяческих ненужных безделушек — точно монашеская келья.

Домосмотритель — морщинистый старый гном, которому не мешало бы постричься и сходить в баню — стоял в дверях, поигрывая исполинской связкой ключей на проволочном кольце, сделанном из согнутых одежных плечиков.

— Не нравится мне это, ох как не нравится, — говорил он, нервно переминаясь с ноги на ногу и внимательно следя за тем, как я обшариваю комнату. — Неужели мистер Крофорд так нас подвел?

— Перестаньте! — бросил я, оглядывая почти что пустой стенной шкаф. Я не такой везунчик.

— Да я говорю, вам бы надо ордер на обыск предъявить.

— А я говорю, что вы сто раз правы, — ответил я, вставая на четвереньки и заглядывая под кровать.

— Мистер Крофорд всегда исправно платит за квартиру. И мне крайне неприятно…

— Уже все! — объявил я, — Так когда, говорите, вы видели его сегодня утром?

— Около семи, кажется. Да, именно тогда и видел.

— Вы уверены, что он не ночевал дома?

— Я же сказал: он так топает… — ответил домосмотритель, поспешно запирая входную дверь, — И к тому же он единственный у нас мужчина-квартиросъемщик. Если б он пришел раньше, я б услыхал.

— А вы не задремали?

— Мистер, с такой жуткой астмой, как у меня, не задремлешь! У меня была очередная бессонница.

— Итак, вы слышали, как он пришел, — говорил я, спускаясь с ним по лестнице, — а спустя десять минут услышали, как он спускается.

— Да не слышал, а видел! Я шел по коридору в сортир, глянул вверх и смотрю — Билл остановился на полпути и смотрит прямо на меня, точно ждет, когда я уйду, чтобы потом спуститься.

— Вы сказали, что в руках у него были, как вам показалось, свернутые джинсы и красная клетчатая рубашка. А вы уверены, что он не…

— Да не показалось, а точно были! Уж я-то точно знаю — сколько раз я видел его в этих джинсах и в этой рубахе.

— И больше у него ничего в руках не было?

— Нет, ничего больше. А если вы хотите знать, что на нем было надето, то могу вам сказать то же, что и раньше. На нем были полосатые штаны да голубая рубашка-поло.

Мы спустились на первый этаж и старый гном пошел в свою комнатенку, называемую, как и во всех древних пятиэтажках, «передней».