Тайна о сорняках

Виктор занёс Юлию внутрь гаража номер семьдесят четыре, который из-за старых жигулей, разбросанных по полу запчастей и инструментов, полупустых пластиковых канистр и груды железной рухляди привлекал не больше внимания, чем любой другой гараж в кооперативе. Позади скрипнул засов. Устало вздохнув, Лев Аркадьевич подошёл к висящему на бетонной стене измазанному мазутом ковру и отодвинул его в сторону. За ковром обнаружилась узкая железная дверь, которую Груборезов открыл вынутым из потайного кармана ключом. Виктор почуял специфичный для больниц запах. Из прохода, ведущего в кабинет дежурного врача, лился яркий холодный свет.

Внутрь гаража номер семьдесят три сотрудника отдела ликвидации Лев Аркадьевич не впустил. «Посторонним вход запрещён», — с этими словами Груборезов забрал израненную сорняком девушку у Виктора, занёс её в кабинет и уложил на койку, после чего вернулся назад, чтобы проводить коллегу из отдела ликвидации.

— За девчонку не беспокойся, — тяжёлая ладонь Льва Аркадьевича опустилась на плечо Виктора, — сегодняшнюю ночь переживёт. Я уж позабочусь об этом.

— Это хорошо, — сотрудник отдела ликвидации облегчённо вздохнул и направился к выходу, — это получается, что мы от ЧужАк ещё одну жизнь уберегли. Выходит, не зря служим. Не впустую всё это.

— Верно, Виктор Романович, — Груборезов улыбнулся и сопроводил коллегу до двери, — ступай, солдат, отдохни. Я бы и твоими ранами занялся, но времени нет, как видишь.

— Ничего, я подорожник приложу, — Виктор крепко пожал руку Льву Аркадьевичу, в который по счёту раз подивившись тому факту, что толстые грубые пальцы дежурного врача орудовали скальпелем не хуже, чем кухонным ножом. Во всяком случае, пациенты никогда не жаловались.

Распрощавшись с Львом Аркадьевичем, сотрудник отдела ликвидации ещё некоторое время сидел в автомобиле и смотрел на ржавые ворота гаража номер семьдесят три, за которыми Груборезов уже наверняка приступил к оказанию первой помощи. Виктор знал, что оставил Юлию в надёжных руках. Те раны, что шипы сорняка оставили на теле девушки, для опытного хирурга из отдела обороны являются довольно безобидным зрелищем, справиться с которым не составит особого труда. Виктор вспомнил, что такие раны специалисты по защите от ЧужАк иногда называют «следами любви». То, что данный термин довольно красиво звучит, сотрудник отдела ликвидации отрицать не мог, однако, по его мнению, при таком обозначении искажается или даже вовсе теряется вся суть, ибо любовь тут как таковая вообще не при чём. А под «следами любви» Виктор понимал нечто совсем иное.

Вопросов о дальнейшей судьбе Юлии у специалиста по защите от ЧужАк возникнуть не могло. Жертвами объектов иного происхождения № 2 занимался отдел сокрытия, который безупречно справлялся со своей задачей. Где-то в лесу за Неразлучной улицей подчинённые Адама Хруста вместе с Леонидом Дубининым уже усердно работают над ликвидацией последствий схватки. Под утро ни у ручья, ни в доме Вадима не останется ни единого следа сорняка, а для наиболее любопытных соседей настоящими профессионалами своего дела будет разработана настолько убедительная легенда, что все до последнего жители Неразлучной улицы не только поверят в предложенную версию событий, но и в дальнейшем будут яростно её поддерживать. Сам же Адам Хруст, начальник отдела сокрытия, вместе с командой штатных психологов и прочих специалистов займётся Юлией, как только та придёт в сознание. И спустя некоторое время девушка вернётся к нормальной жизни. Она сменит имидж, найдёт новую работу, переедет в другое место и будет жить, достойно храня тайну о мрачных событиях весны. Вадима, далеко не сразу раскрывшего своё истинное обличие, Юлия никогда не забудет. И полюбит вновь девушка совсем не скоро, ибо не так просто заново научиться доверять. «Но лучше уж так, — подумал Виктор, повернув ключ в замке зажигания, — чем срастись с сорняком, мать его, и остаток жизни провести в качестве декорации». Покончив с размышлениями, сотрудник отдела ликвидации с чувством выполненного долга поехал домой.

На неизбежный в столь поздний час шум в прихожей из спальни вышла заспанная Эльмира. Потягиваясь и зевая, она с ног до головы осмотрела мужа, который стоял на пороге в изорванных штанах, покрытых налипшей грязью берцах, с расцарапанным лицом, разбитой губой и без своей любимой кожаной куртки. Виктор неловко улыбнулся жене и протянул руки. Отвечать на объятия мужа, испачканного не пойми чьей кровью, Эльмира, будучи одетой в белую пижаму, наотрез отказалась, но позволила поцеловать себя в лоб, после чего, не произнося ни слова, побрела сначала за аптечкой, а потом и на кухню разогревать ужин. Пока гудела микроволновка и закипал чайник, Виктор избавился от пропахшей потом и гарью одежды и быстро принял тёплый душ, сквозь зубы шипя от щиплющей боли.