Тайна Оболенского Университета

Закрыв лицо ладонями, я больше не сдерживала слезы. Мой отец, такой правильный, честный, уважаемый, спал со своей студенткой! Да еще и дипломницей. Как Королева пошла на такое? Связаться со своим научным руководителем… Он же вдвое старше. Если о связи папы с Леной станет известно ректору, его уволят, а Оболенка для него вся жизнь. Я не могла этого допустить, и оставалось только согласиться на условия Индюка. Но что если этим я только навлеку на нас с отцом беду?

– Кто вы такой? Зачем вам нужно выдавать себя за профессора? – вопросила я, глядя на то, как Арсений прячет папку с компроматом обратно в ящик.

– Хорошо, Лер, – он поднялся из-за стола, подошел к книжному шкафу и достал из-за него большой конверт, откуда вытащил какое-то удостоверение и протянул мне.

– Федеральная служба безопасности… Смирнов Дмитрий Сергеевич. Дмитрий?

– Будем знакомы.

– Вы из ФСБ? – я все еще не верила удостоверению, но Арс… Дмитрий только усмехнулся.

– Как видишь, Лера, сейчас перед тобой два пути. Первый – это сотрудничество. Ты будешь помогать мне в Университете, готовить лекции и объяснять все так, чтобы я доносил материал студентам. Тебе придется поддерживать мою репутацию и следить, чтобы меня не раскрыли. Второй путь – сдаться. Вы с отцом попадете под программу защиты свидетелей. Компромат на Андрея Николаевича выплывет, а у тебя найдут наркотики. Вас обоих выгонят из Оболенки, а спецслужбы обеспечат вам новые имена и другую жизнь.

– Но как я могу быть уверена, что вы из ФСБ? Я впервые вижу перед собой такое удостоверение и не могу быть уверена, что вы его не подделали. Я позвоню в ваше управление и выясню, правда ли вы там работаете, – я решила идти ва-банк, но псевдопрофессор не стушевался.

– Пожалуйста, – он махнул на телефон, – звони сколько влезет.

Номер ФСБ я нашла в Интернете, через добавочный я попала в нужный отдел, где почти сразу мне ответили. Приятная девушка на другом конце провода подтвердила номер удостоверения, фамилию, имя и личные данные Дмитрия.

– Ну, что? Убедилась? – Дмитрий забрал у меня телефонную трубку и положил на место.

– С каких это пор шантаж является методом работы в ФСБ? – ехидно спросила я, откинувшись на спинку кресла.

– Лер, давай будем называть это договором? – улыбнулся мой научрук.

– Хороший договор выходит…

– Я дам тебе время подумать, – серьезно сказал мужчина, – иди домой, а завтра в десять утра приходи. Скажешь, что решила. Если согласишься сотрудничать, начнем с подготовки к понедельничным лекциям.

Ничего не ответив, я встала из-за стола и направилась к выходу, радуясь, что Индюк меня отпустил. Во всяком случае у меня будет время обо всем подумать. Но как только я подошла к двери, Дмитрий нагнал меня и, схватив за руку, развернул к себе.

– Завтра в десять, – повторил он, в то время, как его лицо было так близко от моего, что я почувствовала его горячее дыхание.

Снова по телу прошел электрический ток, а голову затуманило отвратительное подобие влюбленности, но псевдопрофессор так сильно сжимал мою руку, что наваждение мигом пропало.

– Не вздумай кому-либо проболтаться. Поняла?

– Поняла-поняла, – ответила я, поморщившись.

– Умница, – ухмыльнулся Смирнов, разжимая стальную клешню, – уверен, ты примешь правильное решение.

У меня перехватило дыхание, а руки затряслись, но я собралась и гордо вышла из его дома. Голова разрывалась от огромного количества мыслей, но я никак не могла сосредоточиться на чем-то одном. Слишком много новостей, слишком много открытий. Я на автомате шла по улице, как заметила, что почти подошла к дому отца. А дальше… Дальше эмоции взяли верх над разумом.

Папа был в саду и сгребал в кучу опавшую листву. Он не сразу меня заметил, и я подошла к нему почти вплотную. Во мне смешались боль, обида, стыд, злость, и я ужаснулась дикому желанию влепить отцу пощечину.

– Папа, надо поговорить, – сжав руки в кулаки, отчеканила я.

– Лерочка? Напугала… Что-то случилось? – папа шагнул ко мне, но я обошла его и направилась в дом.

– Не на улице.

У отца в гостиной рядом с телевизором стояла тумбочка, в которой он хранил крепкий алкоголь. Я никогда не любила ничего подобного, но сейчас нуждалась в чем-то сорокаградусном. Папа настолько удивился, что ничего не сказал, когда я налила рюмку коньяка и мигом ее осушила.

– Ты давно спишь с Леной? – откашливаясь, спросила я.

– Кто тебе сказал? – отец изменился в лице, он медленно сел на диван и, шумно выдохнув, закрыл лицо руками.

– Так давно? – снова спросила я, но папа молчал, словно не слыша вопроса.

– Полгода, – неожиданно спокойно ответил отец, – но я люблю ее.

– Что? – я вскочила и отвернулась, не желая смотреть ему в лицо. – Ты себя слышишь? Да она же моя ровесница!

– Тебе ли, как философу, не знать, что возраст не главное.

– Тебя могут уволить из-за этого! Ты же знаешь, что в нашем Университете подобная связь запретна! – моя суровость уступала место слабости и обиде, а слезы уже катились по щекам.

– Никто не узнает, а через несколько месяцев Лена окончит Оболенку, – взволнованно сказал папа.