Тайна Орлиной сопки

Я попросил было у барышни в окошке. А «барышня» оказалась с моржовыми усами!.. Выходит, я эту ручку случайно присвоил.

— Где именно? — спросил Колчин.

— В Мехнатабаде.

— Вы не перепутали?

— Абсолютно. Я в то время туда ездил. Можно проверить.

— Вы бы могли опознать человека, который дал вам эту ручку? — спросил майор.

— Думаю, что это не проблема.

— Вы меня звали? — На усталом лице уже знакомой телеграфистки отразилось удивление.

— Извините, что снова оторвал вас от дел, — сказал подполковник Саидов. — Но мне нужно задать вам несколько вопросов о доставке телеграмм.

— Попробую ответить.

— Пожалуйста. Вот, скажем, телеграмма приходит одному из ваших сотрудников…

— Мы ее регистрируем и тут же вручаем адресату.

— Я так и думал. А сами вы часто получаете телеграммы?

— Совсем не получаю. У меня вся родня здесь.

— А кто получает?

— Ну вот, к примеру, Абдусаломовой приходят телеграммы — жене нашего начальника. Так мы, конечно, не доставляем их в Даванг, а передаем мужу…

Теперь Саидов знал главное: если телеграмма от Решетова была, то не миновала Темирова.

В конце рабочего дня позвонил майор Шестопалов:

— Тракторист Вахидов находится в родственных отношениях с начальником Мехнатабадского узла связи Темировым. Я подумал, что это может вас заинтересовать.

— Да, конечно, — подтвердил Дианинов. — А с часами что-нибудь прояснилось?

— Вахидов настаивает, что купил их на базаре с рук у незнакомого гражданина.

— Спасибо за информацию, — сказал полковник. — Завтра приезжает дочь Решетова. Вероятно, тогда легче будет разговаривать с Вахидовым. А пока усильте наблюдение за трактористом. Вы должны знать каждый его шаг и днем и ночью.

— Ясно, товарищ полковник!

«Кажется, все становится на свои места!» — удовлетворенно подумал Дианинов.

— У вас вкусный кофе, — сказал подполковник Саидов, отпивая из фарфоровой чашечки. — Очень вкусный, очень хороший.

— У меня и сотрудники тоже хорошие, — пошутил Дианинов.

— А ведь Гулчехра, по всей вероятности, не подозревает своего мужа. Иначе бы она не открылась Рахимбаеву.

— Возможно.

— И мы бы еще гадали на кофейной гуще.

— Но разве заявление Пименова не в счет?

— В самом деле…

— Пока у нас не слишком проясняется с топором, — заметил полковник. — Но, может быть, брючный ремень с места происшествия поможет больше?

— Будем надеяться, — ответил Саидов. — И предъявить его нужно прежде всего Абдусаломовой.

— Видимо, так, — согласился Дианинов, связываясь по телефону с прокуратурой.

— Каландаров вылетел в Москву двадцать восьмого, — доложил полковнику Рахимбаев. — Вот сообщение из Ростова-на-Дону.

— Вероятно, теперь это уже не имеет прямого отношения к делу.

— Но под статью сто восемьдесят шестую Уголовного кодекса республики он попадает! — темпераментно заявил капитан. — Получение должностным лицом лично или через посредников в каком бы то ни было виде взятки наказывается лишением свободы на срок до десяти лет с конфискацией имущества.

— Вот и привлечем его за взятки, — сказал Дианинов.

На столе у следователя прокуратуры лежали большие синие очки в причудливой оправе, красная дамская сумка, шерстяной платок, темно-коричневый брючный ремень с черной окантовкой и широкой металлической пряжкой из желтого металла.

Гулчехра невольно огляделась. В глубине комнаты она заметила капитана Рахимбаева и тотчас успокоилась.

— Что я должна делать?

— Нет ли здесь вещей, которые вам знакомы? — спросил следователь.

— Это ремень моего мужа! — без задержки определила Гулчехра.

— Прошу зафиксировать, — обратился следователь к приглашенным понятым.

Лицо Гулчехры вдруг покрылось смертельной бледностью.

Следователь прокуратуры предупредил Урунова об ответственности за отказ или уклонение от дачи показаний.

— Я все понял, — ответил киномеханик.

— В таком случае прошу определить, нет ли среди этих лиц человека, с которым вы при известных обстоятельствах встретились в октябре прошлого года на Зеленом базаре?

Четверо не похожих друг на друга мужчин безучастно смотрели перед собой.

— Вот этот! — сказал наконец Урунов, показывая на тракториста Вахидова. — Я узнал его по родинке над губой. Он все время будто хотел слизнуть ее.

— Так вы хотите встретиться с капитаном Рахимбаевым? — переспросил дежурный.

— Да, это очень важно!

— Хорошо. Я узнаю, сможет ли он вас принять.

Дежурный набрал номер по внутреннему телефону.

— Товарищ капитан, к вам пришла женщина… Одну минуточку. Как ваша фамилия?

— Абдусаломова.

— Абдусаломова, — повторил дежурный. — Все понятно. Сейчас мы ее к вам проводим…

Рахимбаев испытующе посмотрел на Гулчехру.

— Вот! — Она торопливо достала из сумки коричневый ремень. — Ремень моего мужа оказался дома.

Я должна сделать официальное заявление, что ошиблась!

— Это ваше право, — заметил капитан, — но в случае лжесвидетельства вам придется отвечать.

Гулчехра показала на пряжку:

— Она узкая, белая. А у того ремня — широкая, желтая.

Часы были похожи друг на друга, как близнецы: желтые корпуса, черные циферблаты.

— Кажется, все как у него! — сказала Лена, дочь Решетова.

— Но, может, есть особые приметы? — спросил следователь прокуратуры.

— Я не знаю, — призналась она.