Тайна палаты №6

Сейчас Алёна с удовольствием вспоминала, как тогда в их молодой семье установилось то удивительное доверие, которое называется безграничным. Но ведь и оно не исключало маленьких, а иногда и больших личных тайн, хотя это обстоятельство никогда не вызывало у супругов стремления их выведать и уж, тем более, шарить по карманам или следить друг за другом. Болезненной подозрительностью никто не страдал, вспоминала те счастливые деньки Алёна.

Однако всё расстроил единственный, но фатальный случай. Опять случай! Понятно, что не только над нами он обладает огромной властью, но зачем использовать её столь коварно и безжалостно? Почему он, будто играючи, запутывает людей и сбивает их с пути праведного? Почему затуманивает их сознание нелепыми подтасовками фактов, из-за чего они принимают важные, но неверные решения?

В иное время случай не показался бы столь могучим, если бы удалось всё спокойненько обдумать, разобраться и тем самым как-то предотвратить беду… Но случай умеет быть коварным – он заранее всё устраивает так, чтобы наверняка добиться своего, независимо от истины, независимо от обстоятельств… Он не оставляет несчастным время для оценки обстановки и принятия верного решения. Он умело опирается на наши ошибки, им же и спровоцированные.

В тот давний злополучный день Димка примчался на обед и сразу объявил, торопливо поцеловав Алёну, что опять заступает на сутки в наряд, уже седьмой в этом месяце, а голова итак трещит от хронического недосыпания. Он и впрямь был рассеян более обычного, и едва не заснул за столом. Понятливая и по-женски заботливая Алёна, бросив глажку белья, прихватила дочурок и ушла на часок погулять, пока супруг отдыхает. Девочек уговаривать не пришлось – они всегда гулянью рады – быстренько оделись и убежали.

Когда все вернулись, Димка еще спал, со всей очевидностью не собираясь подниматься, хотя ему давно следовало поторопиться. Алёна, походя, подняла лежащий на полу китель мужа, чтобы аккуратно повесить его на спинку стула. Из кармана выпало Димкино удостоверение личности и незнакомый ей конвертик, согнутый пополам. Руки непроизвольно к нему потянулись… И пока ее девочки, стараясь не шуметь, помогали в кухне друг дружке раздеться, она вчиталась. Остановиться было невозможно:

«Милый мой Димка, здравствуй! Я давненько тебя не видела, очень соскучилась, но сейчас это и не важно. Важно лишь то, как я к тебе отношусь, а ты ко мне. Очень-очень жду твоего ответа, потому что многое помню и на многое теперь готова, ради тебя, ради нас с тобой! Целую тебя, твоя Валентина».

– Ничего себе, – растерянно, как после удара грома, произнесла Алёна. – На многое готова… Да что же это происходит… Что за Валентина… А ну, вставай! В наряд он собрался… Что это такое? – трясла она листком перед носом обалдевшего спросонок Дмитрия.

Какое-то время супруг ничего не понимал, но, сообразив в чем дело, как-то странно, всей ладонью, погладил ухо, потом затылок, фыркнул, крякнул, усмехнулся и принялся одеваться.

– Нет! Вы поглядите на него! Я же тебя, Дмитрий, спрашиваю, что это такое? Кто такая эта Валентина, на многое готовая ради тебя? Ну почему ты молчишь?

– Алёна, я потом всё-всё объясню. Ну, понимаешь ведь, я очень спешу! Ты же видишь, уже должен из дома выйти … Не время скандалы устраивать! Да и причин, даю тебе слово, нет. Никаких! – он улыбнулся и привычно потянулся к жене, чтобы поцеловать ее перед уходом, но не тут-то было. Супруга закусила удила…

– Никуда ты не пойдешь, пока мне всё не объяснишь! Подождет твой наряд, подождет и Валентина твоя ненаглядная! – Она кипела и негодовала, как никогда. И Дмитрий некстати подумал, что с женой он не промахнулся – красота ее очевидна, а внутренняя силища в такие вот моменты настолько ее украшает, что и сил нет никаких, чтобы тут же не обнять ее, чтобы не зацеловать. Но жена не успокаивалась, оставаясь в этот миг недоступной. – Вот что! Если ты сейчас уйдешь… Если… Если сейчас уйдешь… То и не возвращайся! Всё равно, не пущу! – выпалила она то, чему сама изрядно испугалась.

Дмитрий без слов надел фуражку и вышел вон.

Та история, множество раз выстраданная за эти годы, опять с мельчайшими деталями прокрутилась в памяти уязвленной Алёны, только теперь она, когда всё осталось позади и Дмитрий снова рядом с ней, не вызвала прежнюю боль и слезы.

Но самое глупое, припомнила Алёна, было сделано ею следующим вечером, когда Дмитрий вернулся домой после своего суточного наряда, как всегда выжатый, желающий только уснуть.