Тайна похищенного пса

Вот и все. Комиссар распорядился, чтобы увели задержанных, а потом вышел из-за стола, подошел к нам и наклонился к Кафи; пес испуганно прижался к моим ногам.

— Нет, мой славный пес, — сказал комиссар, гладя Кафи, — я не сделаю тебе ничего плохого, наоборот: это благодаря тебе мы поймали грабителей, которых так давно разыскивали. Я думаю, что хорошую баранью косточку ты вполне заслужил!

Потом он обратился к нам:

— Что касается вас, мои маленькие друзья, то примите мои поздравления! Если потом, когда подрастете, не найдете ничего лучшего, то всегда сможете стать детективами. Вы свободны. Если возникнут какие-нибудь вопросы — придется зайти еще…

Мы вышли на улицу совершенно оглушенные. Все это было слишком хорошо! Меня уже ничего не интересовало, я думал только об одном: Кафи снова со мной. Как поверить в такое счастье? Вот он, здесь, и лижет мою руку. Я подумал о Мади. С каким, должно быть, нетерпением она нас ждет!

— Пошли к ней! — предложил Стриженый. Мы побежали на улицу От-Бютт. Увы! Окна на четвертом этаже уже погасли. Бедная Мади, она узнает такую хорошую новость только завтра. Тогда мы отправились к Пиратскому Склону, где для Кафи уже давным-давно была приготовлена конура. Но в последний момент я почувствовал, что расстаться с ним сейчас — выше моих сил. Он должен столько всего мне рассказать на своем собачьем языке!

Корже и все остальные догадались, о чем я думал.

— Спорим, если ты приведешь его домой, твои родители ничего не скажут? И к черту твою консьержку!..

Да, к черту консьержку! Впрочем, теперь, когда Кафи снова оказался рядом со мной, я больше ничего не боялся. Мы с ребятами крепко пожали друг другу руки, каждый погладил на прощание Кафи, и я со своей собакой отправился на улицу Птит-Люн. Окно у консьержки еще светилось; ну что ж — тем хуже для нее. С бьющимся сердцем я поднимался по лестнице.

«Как здесь высоко! Куда ты меня ведешь?» — сказал бы Кафи, если бы умел говорить.

Добравшись до нашей лестничной площадки, я впервые задумался над тем, что меня ждет. Я открыл дверь очень тихо, чтобы не разбудить спящего Жео. Кафи тут же узнал маму и бросился к ней. Сначала она так испугалась, что даже вскрикнула от неожиданности, а потом узнала нашу собаку.

— О, Кафи! Как это может быть?.. Как он сюда попал? Кто его привел?..

Я поведал маме о невероятных приключениях Кафи, о том, как я хотел забрать его в Лион, как ребята мне помогали и как я нашел пса благодаря Мади. Конечно, я не стал пока рассказывать, как перелезал через ограду, чтобы спасти Кафи, и как мы побывали в полицейском комиссариате, — это все завтра, когда улягутся страсти; сейчас и так надо было объяснить слишком многое. Я говорил не умолкая. Как же хорошо, что можно наконец освободиться от всего того, что меня так мучило в последние месяцы!

— Мамочка! Прости, что я тебе ни о чем не рассказывал. Я был так несчастен без своей собаки в этом большом городе… и Кафи тоже страдал. Если бы он только мог говорить! Посмотри, какой он худой, как затравленно смотрит, когда повышают голос. Бедный Кафи!

Мама была потрясена; она молча гладила нашего верного друга. Я и так прекрасно видел, что она меня поняла и простила.

Но вот на лестнице послышались шаги. Это папа вернулся с работы. Я снова задрожал и умоляюще посмотрел на маму.

Отец нахмурил брови. Я изо всех сил удерживал Кафи, рвавшегося к своему старому хозяину. Папа сделал шаг вперед и остановился, вопросительно глядя на меня.

— Не ругай Тиду! — воскликнула мама. — Да, он привел Кафи… но если бы ты только знал!.. Бедный пес! Посмотри, какой он худой! Успокойся, мы его здесь не оставим; у него уже есть конура, недалеко отсюда, в заброшенном доме… Товарищи Тиду обещали о нем заботиться…

Папа молчал. Мне казалось, что его гнев нарастает. Но вот брови его медленно разгладились, на губах появилась улыбка… Тогда я отпустил Кафи, и он радостно бросился к папе.

— Хороший пес! — повторял отец, гладя Кафи. — Мне тебя тоже очень не хватало. Знаешь, только сейчас, выходя из мастерской, я как раз о тебе думал!

Потом он повернулся ко мне.

— А знаешь, Тиду, ты правильно поступил; и раз он уже здесь — пусть остается. Я все улажу.

Вот теперь счастье было полным. Я бросился папе на шею и стал его целовать.

— О! Спасибо, папочка!..

ПОЖИЛАЯ ДАМА С СЕДЫМИ ВОЛОСАМИ

На следующий день, несмотря на все переживания, я проснулся очень рано. Кафи был здесь — подсовывал морду под мое одеяло. Он подошел бесшумно, совсем как когда-то в Реянетте, и ждал первой утренней ласки. Его взгляд больше не был затравленным. Когда я протянул руку, чтобы его погладить, он, как обычно, забавно наклонил голову — это означало, что Кафи весел и доволен.

Почти тут же я вспомнил о Мади. Вчера она была очень расстроена, да к тому же не дождалась нас… Я быстро встал и проглотил завтрак; Кафи рядом лакал из своей миски молоко — не козье, конечно, как в Реянетте, но все-таки… Я старательно пригладил его шерсть. Увы! Куда подевался внешний блеск!..