Тайна, покрытая глазурью

— Как тебе сказать… Олег не единственный, кто пытался опередить события. Я тоже подумывала уйти из бизнеса, оставить его руководить, — я даже усмехнулась, произнеся это слово. — И предложения мне поступали. Но уже от тех, кто надеялся обвести вокруг пальца моего делового родственника. Не только Зудин думал, что главный он, просто другие избрали иную тактику, собираясь Олега к стенке припереть. И когда Есин к нам приехал зимой, я уже рассматривала предложение о продаже полякам. Они в нашей области очень заинтересованы, у них уже есть производства в двух городах, даже в областном центре, так что… Это было не так трудно.

— Ну, конечно, поляки, — выдохнул Данилов. Зловеще усмехнулся. — Туристы!

— Не расстраивайся, любимый, ты не мог знать.

Андрей кинул на меня свирепый взгляд.

— Теперь я буду знать, я теперь с тебя глаз не спущу. Интриганка.

— Они должны были успеть зарегистрировать сделку, — сказала я, — я сделала всё возможное, чтобы потянуть время. И теперь пусть Родион разбирается с иностранцами. Кстати, доли практически равные, Зудин лишь немного проигрывает. Им много досталось, поверь. — Я всё-таки вздохнула. — Завод — это лишь видимая часть айсберга. Так что, в накладе никто не останется. А Родиону я продала своё детище, свою кондитерскую. По-моему, это достойно прощения.

— Да, он прямо прослезится! — Данилов кинул нервный взгляд на часы. — Нам нужно уехать, как можно быстрее.

— Я же говорю, всё готово.

— Интриганка, — пробормотал он в гневе. — Безумная, непослушная девчонка.

Я улыбнулась, потом поцеловала его в плечо.

— Я очень тебя люблю.

Данилов был на взводе. В квартиру ворвался, с одним желанием — похватать первые попавшиеся вещи, сунуть меня в машину и уехать, куда глаза глядят, но споткнулся на пороге, увидев в комнате Аркадия Николаевича, Димку Калашникова и Жорика. Последний выглядел нервным и бледным, и его я обняла и поцеловала, в надежде успокоить.

— Как всё прошло? — спросил Димка.

— Вы знали, да? Вы все были в курсе! — начал всерьёз гневаться Данилов. Халеменчук удивлённо глянул на него, потом на меня, а я украдкой махнула рукой, мол, не обращай внимания.

— Нормально всё прошло. Теперь главное, не медлить. — Я достала из своей сумки три конверта с их именами, и раздала им. — Здесь карты и пин-коды к ним. Разъезжаемся, что делать знаете. Через месяц встретимся, и решим, как дальше.

Жорик откровенно хлюпнул носом. Димка фыркнул на него, даже кулак показал, а я укоризненно посмотрела. А Жору в сторонку отвела, в лицо ему посмотрела.

— Перестань. Съездишь, отдохнёшь. Ты же хотел в отпуск.

— Тоже мне, отпуск, — пробубнил он в расстройстве.

— Всё будет хорошо.

— Жалко как, Лиля.

— У нас с тобой кондитерская ещё лучше будет, вот увидишь. Я тебе обещаю. Хочешь, поклянусь. — Я ободряюще ему улыбнулась. Потом снова его обняла. — Жорка, ну не расстраивайся. Ты же знаешь, что я тебя не брошу никогда. Куда я, туда и ты. — Я отстранилась, посмотрела на него. — А пока отдыхай. Поезжай на море, в свою любимую Грецию. А через месяц встретимся, и всё начнём сначала.

— Так, хватит ныть, — попросил его Халеменчук. По плечу хлопнул, а бедный Жорик даже присел от этого хлопка.

— Поезжай с Аркадием Николаевичем. Он тебя до Москвы довезёт.

Халеменчук головой качнул.

— Мы в другую сторону.

Я смотрела, как они расходились, Димку на прощание поцеловала, остальным рукой махнула, а когда к Андрею повернулась, встретила возмущённый взгляд.

— Ты мне соврала.

— Неправда, — попыталась выкрутиться я. Руки к нему протянула, но Данилов, видимо, всерьёз злился, потому что даже не подумал поддаться на уловку, и меня не обнял. — Я просто не сказала тебе лишнего.

— Да уж, лишнего! Представляю, как Родион взбесится, когда узнает.

— Он сам виноват, разве нет? Он пытался обмануть меня, и мне пришлось обмануть его. Всё честно. Я играю по правилам с теми, кто правила уважает. А твой Зудин даже не знает, что существуют правила, которые не он лично устанавливает.

Андрей лишь вздохнул, потом окинул взглядом комнату.

— Так ты собралась?

Я указала на дверь шифоньера, Данилов вытащил из-за дверцы две туго набитые сумки с моими вещами и молча направился к выходу. А я осталась, не в силах так запросто покинуть родные стены. Потом достала из секретера документы на квартиру и письмо для двоюродной тётки, с мнимой причиной отъезда. Сверху, на документы положила запасную связку ключей. Вот и всё.

Страшно, всё-таки страшно. Даже зажмурилась перед тем, как за дверь выйти. Сердце неприятно колотилось.

Андрей ждал меня, уже сидя за рулём. Жевал жвачку, а на носу тёмные очки. Всё же и он чувствовал нервозность. Я на сидении рядом с ним устроилась, смотрела в окно, окидывала прощальным взглядом двор, потом потянула на себя ремень безопасности.

— В Москве к ночи будем, — сказал Данилов.

А я на сидении откинулась, смотрела в окно, а не на него.

— Андрей, надо Дениса забрать. Олег его оставил.

Он его оставил! Как он мог оставить его, даже если считает, что сын не его? Растил пять лет, воспитывал, а потом отвернулся и ушёл.