Тайна полярных путешественников

Штертебекер установил правильную ночную стражу часовых. Ежечасно проверяли и осведомлялись о виденном. Сам Клаус тоже не спал в эту ночь. В последнее время попадалось слишком много костей и приходилось полагать, что вблизи находятся много хищных зверей, которых нужно было теперь остерегаться.

На этот раз Вигбольд тоже бодрствовал. Оба они совещались, вернуться ли им или нет, и глубокие складки на лбах указывали, как тяжело им решить этот вопрос.

Вигбольд опять, настаивал на возвращении, но Штертебекер не мог решиться на это.

— Неужели вся поездка будет напрасна? — мрачно сказал он. — Дай мне еще один день, Вигбольд. Пусть Бог рассудит. Если мы завтра не найдем несчастного или его следы, то я воз… Слышишь? Кажется кто-то кричит?

Клаус выбежал с гарпуном в руке и заметил промелькнувшую тень. Это человек или зверь? Он опасался бросить гарпун, чтобы не попасть в часового. Тень быстро исчезла в снежной метели.

— Стеффан! Стеф-фан! — закричал Штертебекер громовым голос.

— Здесь! — ответил слабый голос с другой стороны. Промелькнувшая тень, значит, не была часового.

— Стеффен, где ты? — крикнул Клаус и направился по ответному голосу.

Он нашел матроса лежащим на земле.

— Что случилось? На тебя напали?

— Да, капитан. Он хотел задавить меня. Его пальцы проникли глубоко в шею.

— Он? о ком ты говоришь? Тебе снилось. Ты уснул на посту.

— Нет, капитан, я слишком ясно чувствовал его пальцы на моей шее! Смотрите, вот кровь, он исцарапал меня ногтями.

— Идем в юрту. Ты можешь ходить?

— Я уже дойду, капитан.

Стеффен с трудом поднялся с земли и, поддерживаемый Клаусом, направился в палатку. Клаус сейчас же поставил смену, на этот раз из двух часовых. Затем он отогрел Стеффена вином и заставил его рассказать, что случилось.

— Я простоял около получаса на посту и начал ходить взад и вперед, чтобы не замерзнуть, как вдруг я увидел что-то на снегу. Я принял это за зверя, ибо я ясно видел шерсть шкуры. Для медведя это было слишком мало, для лисицы слишком большое. Я взял копье и хотел приблизиться к этому. Но это неожиданно сделало дикий прыжок мне на грудь, я упал, а он повалился на меня. Это сейчас же схватило меня за горло, и когда я посмотрел в лицо, я с ужасом убедился, что это человек.

— Ты говоришь, что это был человек? Это было бы ужасно. Уверен ли ты в этом?

— Я уверен, капитан. Это был человек, я думаю, сумашедший. Зверь не сумел бы сделать такой прыжок. Лицо у него было такое истощенное, похожее на лицо мертвеца, но глаза дико сверкали. Он скалил зубы, как зверь, и изо рта у него текла пена.

— Ужасно! — тихо пробормотал Штертебекер про себя. — Мы нашли его, но сумасшедшим.

— Ты уверен, что это он, Клаус? — спросил магистр.

— Так уверен, как я уверен в том, что ты Вигбольд фон Росток. Но осмотри раны Стеффена, нужно сделать ему перевязку.

Магистр крикнул Генриха, который часто помогал ему при перевязках, подавая все, что требуется. Вигбольд несколько раз звал его, но Генрих не являлся.

— Гром и молния! что это значит? — загремел Штертебекер. — Генрих, где ты? — Нет ответа.

Встревоженные матросы обыскали все уголки, но Генриха нигде не было.

— Генрих Нисен! — крикнул Штертебекер выйдя из юрты. Горное эхо повторило его крик.

Как? Больше ничего? Не слышится ли в снежной буре сатанинский смех? Дьявольский хохот адского торжества, смех безумного?

— Вы не видели мальчика? — спросил Штертебекер у обоих часовых, после бесполезных поисков.

— Мне казалось, что Генрих вышел с вами, капитан, — ответил один из них. — После я его больше не видел.

— Он вышел со мной? Неужели он решился на глупость. Ах! еще ясны следы его ног, через четверть часа все покроется снегом.

— Вот здесь следы Генриха, а здесь сумасшедшего. Можно их скорее принять за следы медведя, чем человека. А здесь сумасшедший поднял Генриха, чтобы унести его. Это ясно видно, славный парнюга хорошо защищался, а дальше идут следы сумасшедшего, а следов Генриха нет больше. Эй; вооружитесь, берите с собой факелы и спустите собаку! Мы не должны терять ни минуты.

Плуто была все это время привязана в палатке, так как ее хороший нюх мог увести ее далеко, на опасность. Теперь ее спустили, показали ей следы Генриха, и все последовали за ней с оружием наготове.

Подойдя к месту, где, по предположению Клауса, сумасшедший поднял мальчика, собака остановилась, потеряв следы.

Положение было в высшей степени опасное. Было ясно, что если матросы не нагонят сумасшедшего прежде, чем он куда-нибудь забрался, Генрих погибнет. А следы его становились все менее и менее ясными.

Единственная надежда была на Плуто. Штертебекер показал ей на следы сумасшедшего и крикнул несколько раз:

— Плуто, ищи Генриха, спаси Генриха! Скорее!

Собака поняла и громко запаяла. С опущенным к снегу носом она бросилась бежать уверенным галопом. Безумный, душу раздирающий смех доносился издали. Все бежали всеми силами, но Штертебекер опередил их, следуя по следам собаки. Дикий безумный хохот все еще носился по пустыне, а Штертебекер все-таки не мог нагнать смеющегося.