Тайна Пушкинской улицы

– Машина, верно, была хорошая. Однако…, – он подумал над выражением, – если бы это были пущинские или ещё кто, тогда понятно. Но пацан… Я, Ёж, больше не хочу в Сахару. Это не мой климатический пояс. Мы просто не подходим друг другу, – воспоминания всё больше и больше заводили забывшегося было мужчину. – А белка…Я ведь в комнате был. – Говоря это, Кисель подошёл к окну, через которое сбежал проказник и встретился с ним, как говорится, лицом к морде.

Бесстрашный бельчонок, облюбовавший ветку напротив квартиры Ежа, либо подслушивал людской разговор, либо ожидал ухода последних.

– Вот наглый, – возмутился Славик. – Небось, его тоже интересует, не бешеный ли ты. – Человек попытался спугнуть зверька, замахнувшись кулаком.

Любитель орехов, оценив весовую категорию, запрыгал вниз. Взглядом ангел – хранитель ещё цеплялся вместе с ним по зелёным ветвям, когда зоркие глаза отметили на чернеющем асфальте рядом с собственной машиной целёхонький, пропавший “Хаммер “.

– Ёж, – вскричал Славик, хватаясь за подоконник, чтобы поглубже высунуться из окна. – Он вернулся. Внедорожник, – пробасил Славик. – Джип там, – ещё раз проговорил человек, чтобы до приятеля, наконец, дошёл смысл сказанного. – Надеюсь, твой.

Вадим так же высунулся наполовину и, всмотревшись, рванул на улицу.

– Ну, Ян, – тяжёлая рука хлопнула по капоту.

Мальчик не отзывался.

– А, может, чем-нибудь? – предложил ангел – хранитель, заслужив грозный взгляд друга.

– Например, асфальтовым катком. Садись. Поехали.

Машины, проделав короткий путь, остановились у стеклянного фасада огромного здания.

– Так, – намечал Вадим, разговаривая по пути со спутником. – Быстренько подаём рекламу, затем в офис.

Бетонные лестницы привели к распашным дверям, и те безразлично поглотили пришедших, как всех прочих.

– В редакцию, – проговорил Ёж на вахте, где секунду спустя раздался звонок.

– Кто это? – в женском голосе преобладали властные, требовательные ноты, и сам он был отчётлив и уверен.

– На подачу рекламы, Руслана Олеговна.

– Направь ко мне, – отозвалось в трубке.

В то время, когда мужчины поднимались на лифте, в отделы уже поступило ясное для всех распоряжение босса о личном участии, что сделало встречу Ежа с Русланой Олеговной неминуемой.

Глава 33

Перспективы карьерного роста

где Оксане улыбается ещё один шанс

– Ты не понимаешь, – убеждал вездесущий Илья Ильич, – такой шанс даётся только раз в жизни. Не использовать его…, – тут он поднял оба плеча на недосягаемую высоту, то есть, полностью лишив тело видимости шеи и заодно, в знак большей убедительности, развёл руками. – Это безответственно. Посмотри, какие времена, – рука с вывернутой кверху ладонью упёрлась в стекло. – Не верю, что ты хочешь всю жизнь рисовать грибочки, яблочки и прочую детскую радость. Не верю.

Поглядев на Оксану, которая размышляла над предложением, покусывая губу, Илья Ильич перешёл в стадию решающей атаки.

– Что мне, вызывать твою мать? Ты – взрослый человек, талантливый, способный сделать прекрасную карьеру…

– Я боюсь, – развернулась, наконец, девушка и, пройдя к рабочему столу, принялась перебирать эскизы.

– Чего? – толстые пальцы Ильи Ильича достали носовой платок, промокнув им лоб. – Если у тебя хватает фантазии изобразить шагающую щуку, уверен, что и для флакона идея найдётся. – В подтверждение слов, он взял несколько рисунков не глядя, и комментируя, стал бросать их на стол. – Ёжик в валенках, ну, это ещё ладно. Вот, – рисунок пал жертвой вытянутой руки. – Жираф на вёслах. Слом стереотипов. Всё, что сейчас нужно.

– А если я не справлюсь?

– Зато попробуешь, – твёрдо ответил мужчина, хмуря брови. – Мне бы хоть как – то рисовать, хоть чуть – чуть. Чтобы только отдалённо на что-нибудь было похоже. Знаешь, чтобы я тогда сделал? – воодушевился он перспективой. – Да я бы всех убедил в нетрадиционном подходе. Экспрессионизм, импрессионизм – все бы – измы в кучу собрал. А ты? – с досадой махнул он в сторону Оксаны.

– Ну, ладно, я попробую, – ответила девушка.

– “Ну, ладно, я попробую”, – передразнил мужчина, надев на лицо маску кислого комика.

– А что вы от меня хотите?! – возмутилась художница в полной мере. – Вам – то какая от всего этого радость? – Хозяйка дома откинула чёлку, сложив руки на груди, и открыто посматривая на настенные часы – корабль, у которых циферблат служил деревянным огромным колесом, давала понять об окончании встречи.

– У меня небольшая радость – пять процентов, но они, поверь мне, дороги, как и всё, что я делаю в этой жизни.

Пухлые большие пальцы на руках человечка начали вращаться вокруг друг дружки туда – обратно, и сам Илья Ильич терпеливо ожидал окончательного решения, приправленного вынужденным откровением.

– Хорошо, – вызвалась Оксана. – Съездим. “Что я, в сущности, теряю? – подумала она. – Только время. Да и то небольшой его отрезок”. Ключи, звякнув, заняли место в сумочке вместе с неизменными спутниками – блокнотом и карандашом.