Тайна расстрелянного генерала

Захвативший немного первую мировую Адольф Шикльгрубер, вошедший в историю под именем Гитлера, уже не помнил, что такое война. Отгородившись от прошлого, от своей неприкаянной юности, где было много грязи и слякоти, он забыл, как выглядят в реальности горящие дома, обезображенные взрывами тела, раздирающие мозг страдания недвижимых калек. Для него все люди представлялись как бы условными солдатиками, которых можно переставлять, выбрасывать, заменять, использовать в игре, создавая при этом собственные правила. Наверное, вершина власти, особенно диктаторской, вымораживает в человеке множество обыкновенных чувств, подаренных природой. Гитлеру никто не мешал самозаводиться, выдумывать картины мира на свой лад. Вождистское мышление постепенно свелось к тому, что мир сузился до размеров географической карты, разные страны представлялись туманной плоскостью с крошечными фигурками. Россия виделась ему огромным мрачным пространством, в котором копошилось много условных человечков. И все они казались лишними.

Вождь — по-видимому, вообще состояние ненормальное. И слабая человеческая психика наполняет его фантастическими видениями. Гитлеру нравилось представлять, что земля не выпуклая, а вогнутая. И люди живут внутри полого шара, голова к голове. Их разделяет ослепительно синяя субстанция с маленьким солнцем, помещенным внутрь, луной и крошечными искорками, которые зовутся звездами.

Разве не такой сумасшедший требовался, чтобы начать мировую бойню? Приди он к власти в Швеции, Португалии или Люксембурге, причуды его натуры не смогли бы осуществиться столь свободно. Он пошумел бы, как Салазар, не оказывая сильного влияния на остальное человечество, возможно, рисовал бы на досуге картинки или сочинял стихи. Вожди испокон веков баловались стишками, а позднее, утопая в хрустале и золоте, мстили настоящим поэтам. Мерялись с ними посмертной славой. Золото и хрусталь очень помогали им уверовать в собственное бессмертие. Но Гитлеру была уготована другая судьба. Его вынесли наверх и повели к победам мощь и гений немецкой нации, которую он ошибочно считал собственной мощью и гениальностью. Точно так же как русский народ, откатившись на пол-Руси в крови и боли из-за бездарности своих военачальников, поднялся, выстоял и одолел врага. И это опять было связано не с гениальностью вождей, как потом пытались объяснить, подравнивая уплаченную цену и непомерность жертв, а с особенностями народного характера, который мешали проявить со времен монгольского ига. Характер этот мяли, ломали, загоняли внутрь — за опущенные ресницы, насупленные брови, за улыбки и лакейское подобострастие. Но он еще жил.

Этого не учел Гитлер. Проблемы, с которыми пришлось столкнуться, были обширнее, чем он мог осмыслить. Когда не получилось задуманное, ему очень хотелось напоследок расколоть весь мир и уволочь за собой во тьму. Лишь бы отомстить условным солдатикам, их женам и детям, лежащим без пользы на вогнутой земле, под холодным солнцем и маленькими звездочками.

Чтобы доказать милую сердцу фюрера теорию насчет вогнутости земли, нацистская верхушка угрохает больше сил и средств, чем американцы потратят вскоре на создание атомной бомбы. Но это будет гораздо позже, перед самым концом. И спросить будет не с кого.

Загадка власти, по-видимому, во все времена заключалась в том, что судьбой и жизнью огромного количества людей, созданных природой для благоустройства и процветания планеты, распоряжались люди не достойные, а по большей части ничтожные, не отмеченные большими талантами. К власти лезли те, кто не умел украсить жизнь, продвинуть мастерство или открыть неведомое. Те и кидались в политику. Впрочем, и тут, как в торговле, невозможно было без определенных способностей. Но люди, промышляющие торговлей, конечно, стоят выше.

Начиная восточный поход, Гитлер очень надеялся на космические силы. А человечество, люди были для него отвлеченными понятиями, как буковки, цифры, символы. Ни мыслей, ни духа, ни страданий их он не знал. Не хотел понять и очень бы удивился, если бы его об этом попросили.

Свидетельством космической поддерживающей силы стали победы германского оружия, потрясшие Европу. И еще воодушевляла Гитлера робость восточного колосса, развал и распад, прикрываемый барабанным боем и звонкими песнями. Финская война показала, где подлинное величие. Русские генералы тупо долбили линию Маннергейма, не считаясь с потерями, и это окончательно развеселило немцев. Начав кампанию во Франции, они не стали меряться силами с линией Мажино, а попросту обошли ее, оставив утыканные орудиями бронированные штольни для выращивания шампиньонов.

Но западных побед было мало. Только власть над Востоком позволяла Германии достичь заветной цели — мирового господства. Уже задымили Освенцим и Дахау, первые тысячи французских, бельгийских и польских солдат уже шагнули в их огненные пасти, когда подуставшие немецкие дивизии застыли перед российским простором, изготовясь к смертельному броску.

26