Тайна России

На этот вопрос, с точки зрения русской православной идеологии, ответ у монархистов всегда был один: а имеем ли мы право не пытаться восстановить наш исторический национальный идеал? Дело ведь не в том, популярна или нет монархическая идея в современном поколении человечества; дело в том — верна ли она духовно. Как раз в ощущении ее верности для России в сравнении с двумя другими идеологиями (либеральная демократия, фашизм) и укрепился монархизм в русской эмиграции в 1930-1940-е годы. То есть, даже если монархия в России была бы со всей очевидностью неосуществима, — православный русский не может не стремиться к ее восстановлению, надеясь на Божью помощь, достигаемую через верность нашему православному идеалу. В верности же Истине — и смысл личной жизни.

Так, архиепископ Серафим (Соболев) именно в этом видел суть русской идеи, о чем прочел доклад на Архиерейском Соборе в 1938 г. и после одобрения развил доклад в книгу "Русская идеология", в которой читаем:

"Царскую самодержавную власть мы должны стремиться воссоздать не только потому, что такое стремление будет истинным покаянием в нашем тяжком грехе уничтожения одного из исконных начал русской жизни и попустительства к сему уничтожению. Это стремление одновременно соответствует и истинной русской идеологии, которая есть не что иное, как православная вера и основанная на ней русская жизнь во всех ее областях, начиная с личной и кончая государственной, почему русское государство должно возглавляться царской самодержавной властью. Идеология русского человека никогда не допустит, чтобы в основе государственной жизни была власть не Богопоставленная, то есть не основанная на православной вере власть конституционная или республиканская" ("Русская идеология").

Возможным же путем восстановления российской монархии после падения коммунистического режима может стать, как писал Ильин, "только национальная, патриотическая, отнюдь не тоталитарная, но авторитарная — воспитывающая и возрождающая — диктатура" ("Наши задачи"). Не следует бояться слова «диктатура» — ее сущность зависит от ее целей и средств. Западные демократии представляют собой диктатуру денег, коммунизм был диктатурой партийной бюрократии, а искомая православная монархия — это, по известному выражению, "диктатура православной совести". Ей и должен уподобляться такой русский диктатор, сознавая свою лишь предуготовительную роль очищения больного общества от накопившегося зла — для узаконения добра.

Такой переходный период к воссозданию монархии через национальную диктатуру виделся единственно возможным путем и белым вождям — П.Н Врангелю, Е.К. Миллеру, А.Б. Туркулу. Пример такого сценария позже дал генерал Франко в Испании. Это нужно учесть и в суждениях об авторитарных (профашистских) поисках русской эмиграции в 1930-е гг.: фашизм для русских не был идеалом — идеалом была монархия. Фашизм (диктатура в смысле приведенной цитаты И.А. Ильина) был лишь временным решением на переходный период. Мнение о необходимости авторитарного переходного периода разделяли и иерархи Русской Зарубежной Церкви.

В конце XX в. эта дилемма между необходимостью идеала и трудностью его воплощения кажется еще менее разрешимой. Она кроется в проблеме свободы греховного человека, способного стремиться к идеалам и уклоняться от них, но в наше время это усугубляется сознательной ставкой структур "Нового мирового порядка" на человеческую греховность. Именно поэтому после крушения коммунистического режима на смену ему мудрая национальная диктатура не пришла. Неофеврализм и западничество торжествуют победу. Весь мир сейчас в таком состоянии, что воссоздание российской монархии возможно лишь в виде чуда…

Однако чудо как помощь Божия еще не исключается из нашей истории, если будет кому помогать. В Священном Писании сказано: "В руке Господа власть над землею, и человека потребного Он вовремя воздвигнет на ней" (Сир. 10: 4). В этом и состоит смысл "подвига русскости перед лицом зреющей апостасии", который в наше время порою близок к подвигу юродства. Существование все это время в русской эмиграции, а теперь и в России пусть даже небольших групп, ставящих себе задачей — несмотря ни на что! — восстановление монархической государственности, это еще один пример существования в русском народе его неуничтожимого первообраза, который может исчезнуть лишь с физической гибелью самой страны. Только в этом случае можно будет сказать, что воссоздание российской православной монархии больше невозможно.