Тайна серебряной вазы

– Если речь идет о маленькой услуге лично для вас, я рад буду ее оказать, – с сомнением в голосе произнес Холомков.

– Рад, рад, давайте выпьем за то, что, невзирая на всякие неприятности в прошлом, мы сохранили в себе и истинно христианское братолюбие, – воодушевлено улыбался Пановский, подняв рюмку.

Илья Михайлович начинал подозревать какую-то ловушку.

– Что я должен сделать? – спросил он, осушив очередную порцию «Мартеля» и чувствуя, что его снова охватывает раздражение.

– Ничего, практически ничего. Прошу вас отложить на три дня ваши наполеоновские планы по покорению женских сердец. Всего на три дня. Ненадолго, не правда ли?

– И чем я должен заниматься в эти три дня? – нетерпеливо спросил Холомков. – В сущности, тем же, – рассмеялся Пановски, откинувшись на спинку дивана, – покорять женское сердце.

– За три дня? Вы переоцениваете мои чары, – самодовольно улыбнулся Илья. – кто она?

– Не сомневаюсь, она станет для вас легкой добычей, – заверил возгордившегося Холмакова шеф сверхсекретного бюро, – не дама высшего света, не аристократка. Не избалованная вниманием богатых поклонников актриса. Всего-навсего профессорская дочка. Недавняя гимназистка. Вам и надо-то лишь познакомиться с ней и постараться извлечь из нее как можно больше информации. Какой – я скажу позже. Видите, совсем необременительная просьба. Ее выполнение займет всего-навсего три дня, ни часом больше. И мне по-человечески будет огорчительно и обидно, если вы откажете мне в пустяковой просьбе.

– Что за девица? Как ее фамилия? Где живет? – Холмаков заинтересовался.

– Девицу зовут Мария Муромцева, младшая дочь профессора Муромцева. Она случайно впуталась в одно дело по глупости детской, а я человек гуманный. Зачем невинное дитя мучить, лучше тихо и незаметно помочь ей выбраться из опасной зоны.

– Муромцев, – протянул в раздумье Холомков, – а я знаком с его дочерьми. Сегодня днем на выставке декадентов с ними разговаривал. Несколько часов назад. Да, припоминаю. Мария – младшая. Нет, старшая мне больше по вкусу.

– Вот как? Уже знаком? – Пановский резко дернулся. Неужели они давно знакомы и в сговоре? Он быстро понял, что это подозрение надо скрыть и продолжил спокойнее. – Что ж, оно и к лучшему. Значит, я правильное решение принял – обратиться к тебе. Это – перст божий. С кем были барышни?

– Их сопровождал какой-то доктор со смешной фамилией, кажется Кобылкин или Лошадкин...

– Может быть, Коровкин?

– Похоже.

– Ты с ним разговаривал?

– Совсем немного, он нервничал, что я оказываю знаки внимания Брунгильде – необычное имя у старшей, запоминающееся.

– Надо полагать, – выдержал паузу Пановский, – ты, представляясь барышням, упомянул, что служил секретарем у князя Ордынского?

– Да, а почему я должен был это скрывать? Вы меня об этом и не просили, – забеспокоился Холмаков.

– Нет-нет, все правильно. И что, задавали они какие-то вопросы о князе?

– Их больше интересовала княгиня – и доктора, и младшую Муромцеву. Да, они любопытствовали, была ли она гречанкой, был ли у нее ребенок и что-то еще в этом духе.

– Тебе не показалось это странным?

– Не показалось, – развязно усмехнулся Холмаков, – в газетах много писали о князе, о его смерти, об отъезде княгини. Что ж здесь удивительного? Иной раз и извозчики на эту тему рассуждают, и половые в ресторанах – грамотные все стали, газеты почитывают.

– Ах, Илья, Илья, – вздохнул Пановский, – нет у тебя интуиции, нюха, чутья. Были б – цены бы тебе не было. Тебе нужен такой человек, как я, чтобы направлял тебя на верный след. Вот залюбовался ты на старшую сестрицу, а младшая-то покрепче орешек будет. Тихий омут. Там и черти водятся, как знаешь. Коли уж ты согласился попробовать пленить ее сердце, надо тебе быть во всеоружии. А то ведь ты небось ничего странного в ней не заметил.

– Почему ж, заметил. Неумеренно пользуется духами, на разные части туалета выливает разные благовония. Отсутствие вкуса, или растяпа. Нюх у меня есть, а на запахи особенно тонкий, – похвастался довольный собою агент.

– Как знать, как знать, – засомневался Пановский, – не удивлюсь, если она это сделала умышленно. С какой-то тайной целью.

– Не пойму, в чем ее можно подозревать, – обиделся Холомков, – обычная девушка.

– Дорогой мой, эта самая обычная девушка нашла способ проникнуть в кабинет князя Ордынского и – возможно! весьма вероятно! – похитила там из тайника документ, которого мы с тобой де смогли обнаружить.

– Вот те раз, – присвистнул Холомков, сложив свои чувственные губы в скорбную дугу, как на трагедийной маске. – Никогда бы не подумал. Зачем ей этот документ?

– Правильный вопрос. Кто-то ее подослал. Понимаешь, нам важно ее не спугнуть, проследить пути перемещения документа. Сама барышня нам не нужна. Хотелось бы, чтобы ты заслужил ее доверие, может быть, через тебя она выведет и нас к тем, кого мы ищем. Понимаешь?

– Понимаю. Но как же я проникну в их дом, если я не знаком с профессором? Меня не примут, если я явлюсь с неожиданным визитом.