Тайна Соколиного бора

Из последних донесений знали, что уже во многих местах отдельные партизанские группы столкнулись с врагом. И хотя в каждом донесении говорилось о том, что враг разбит и отогнан, Иван Павлович хорошо понимал, что это только начало, а главное еще впереди.

Дверь штаба раскрылась. В землянку вошло несколько человек, насквозь промокших и посиневших от холода. Иван Павлович поднялся им навстречу.

— Сережка! Здоров, Сережка! — радостно приветствовал он Сергея.

Ожидали донесения из города, и Иван Павлович очень волновался, так как городские подпольщики уже длительное время не давали о себе знать. Должен был снова придти дядя Ларион, но его не было. Иван Павлович посмотрел на дверь, ожидая появления дяди Лариона, но Сергей сказал:

— Я один… с Васькой.

— Здравствуй, Вася! Как же тебя величать?

— Тарасенко, Василий Никитович. — Мальчик смотрел на всех смело и с любопытством. — Как у вас тут… хорошо! — сказал он, оглядев землянку.

Иван Павлович познакомил пришедших с капитаном Макаровым.

Сергей снял мокрый пиджак.

— Ножик бы — записку выпороть, — попросил он.

Начальник штаба начал распарывать шов.

— А дядя Ларион почему не пришел? — спросил командир.

— У нас там… беда, товарищ командир.

Иван Павлович вздрогнул, почувствовав, что случилось что-то недоброе. Сергей продолжал:

— Фашистов понаехало… С танками, пушками! Арестовывают людей. Кузьменкову лавку разбили и самого его убили… Отстреливался… А Антон Иванович скрылся… Может быть, к вам придет. Дядька Ларион ранен…

— Ранен?

— Если бы не Васька, пропал бы дядька Ларион.

Командир выжидательно взглянул на Тарасенко.

Это был крепкий паренек со смелым, задорным взглядом. Он озабоченно грел руки у печки, словно не слыша, что речь идет о нем. Начальник штаба вынул бумажку из подкладки пиджака Сергея и сел расшифровывать. Иван Павлович коротко объяснил Макарову, кто такой дядя Ларион.

— Как это случилось, Василий? Расскажи все подробно, — попросил командир.

— Да так… обыкновенно. Жаль, что раньше не знал вас. Я уже давно собирался, но бабушка… А теперь она умерла… А что дядька Ларион — партизан, я и не думал. Думал, так просто, стекольщик… В нашем доме полицай жил. Собака! Когда-то шофером был, а при немцах пошел в полицию. Ну, я его давно собирался прикончить, только не знал, куда потом идти. И вот заходит он к нам: «Иди, — говорит, — Тарасенко, двор чистить». Дал лом, чтобы я лед разбивал. Я разбиваю, а самому так и хочется двинуть его ломом. А тут во двор дед входит. Это и был дядька Ларион. Посмотрел он на полицая и испугался. Полицай к нему: «Ты что, старик, стекла вставляешь?» — «А что ж, — говорит дед, — можно и стекла». — «Подойди-ка сюда». Дед говорит: «Времени нет». Полицай к нему: «Стой, — говорит, — товарищ Майстренко! Не узнаешь, товарищ начальник, своего шофера?..»

Я и лед перестал бить… Ну, дед посмотрел на него, усмехнулся. «Как же, — говорит, — узнать тебя в таком наряде!..» А полицай ехидно спрашивает: «Не так, как у вас, одет?»

Я уже по голосу слышу, что деду несдобровать. И дед, верно понял это. Слышу, говорит полицаю: «Значит, фашисту теперь служишь?» — «Мое дело! А тебя мне сам бог послал. Давно ищу. Бороду, смотри-ка, отпустил, большевистский комиссар, чтоб не узнали!» Вижу, побледнел дедушка и сурово так сказал: «Предатель! Головой поплатишься».

Полицай — за пистолет, а дед… Я и глазом не успел моргнуть, как он выхватил из кармана нож — и полицая по глазам. Полицай одной рукой за глаза, а другой выстрелил деду в бок. Я как держал в руках лом, так и ударил сверху полицая. Он и пискнуть не успел. Я — пистолет в карман и еще раз его ломом…

А у деда бок прострелен, идти ему трудно, и оставаться нельзя — боимся, что немцы сбегутся на выстрел. Хорошо, что уже стемнело. Я с дядькой Ларионом добрался до знакомых, там ему рану перевязали, а на следующий день отвел его домой. Рана у него небольшая, царапнуло только, но ходить далеко не может. Вот мы с Сережкой и пришли без него… Я уж у вас и останусь. Оружие у меня есть…

— Молодец, Вася Тарасенко! Спасибо тебе от партизан за дядю Лариона.

— Я бы того гада все равно прикончил!

Ивана Павловича окликнул начальник штаба. Он уже расшифровал донесение. Командир приказал адъютанту позаботиться о ребятах и вместе с Макаровым склонился над столом.

Руководители подполья подтверждали прибытие гитлеровских воинских частей и подготовку наступления на партизанский край. В записке говорилось также и о посланных в леса шпионах с ракетницами для обозначения движения партизанских отрядов.

Прочитав донесение, командиры переглянулись. Иван Павлович зашагал из угла в угол, не замечая ребятишек, с аппетитом закусывавших после трудной и опасной дороги.

В штаб вбежал связной комиссара. Он поспешно передал командиру пакет и вытер широкой ладонью потный лоб.

— Третий батальон, — доложил он, — в селе Ольховке принял бой. Фашистов видимо-невидимо… Есть танки.

Прочитав донесение, Иван Павлович передал его Макарову. Ребята насторожились. До штаба донесся далекий гул моторов.

— Самолет? — не то спросил, не то подтвердил свое предположение Макаров.