Тайна стоит жизни

Он для себя сделал открытие, что представители Булгарского государства — предки поволжских татар — в двенадцатом веке уходили вверх по Волге и создавали небольшие поселения — слободы. И жили в мире и дружбе с коренным населением — русскими. Такая слобода существует и в Костроме. И тут историк назвал цифру: время основания татарского кладбища в Костроме — 1151 год.

Старовойтов, уловив цифру, машинально стал примеряться с ней к шифровке. Затем, переспросив, вдруг кинулся к книжному шкафу за Библией, которая осталась от бабушки. Вытащив толстый фолиант издания священного Синода православной церкви 1896 года, он с невероятной поспешностью начал раскрывать ее страницы, поглядывая на шифровку.

Его приятель, не понимая, что творится с Николаем, перестал говорить и с удивлением смотрел на него.

Круглое лицо Старовойтова вдруг совершенно изменилось: как будто он надел веселую маскарадную маску. Подскочил к Тимофею и обнял его.

— Ты не можешь себе представить, как помог мне! — взволнованно проговорил он и, извинившись, помчался на службу.

Вот такая случайность помогла прочесть шифровки, до недавнего времени лежавшие бесполезными бумажками.

Стеклова он нашел у начальника отдела Нурбанова, доложил им о своей разгадке и пообещал через час принести расшифрованные радиограммы.

Стеклов вытащил пачку «Казбека», затянувшись, облегченно вздохнул:

— Ну, теперь кое-что прояснится.

— Должно, должно, — выразил надежду Нурбанов. — И так начальство жмет. А вчера из обкома партии звонили... Очень надеются на нас, Петр Прохорович... А партийный долг отличается от профессионального долга неизмеримо большей моральной ответственностью и полной самоотдачей, до последнего дыхания. А мы, по-моему, еще далеки от этих требований — мало работаем.

— Ну, это уж к тебе, во всяком случае, не относится, — возразил Стеклов. — Пашешь, как ломовая лошадь. До сих пор не можешь оклематься. Куда это годится? Отлежаться тебе надобно. А то, не дай бог, осложнение какое-нибудь прицепится.

Нурбанов махнул рукой:

— Полно тебе, Прохорыч, опять начал увещевать меня. Работа, она...

— Болезнь работы не боится, — перебил его Стеклов и тихим, добрым голосом, от которого веяло чем-то домашним, произнес: — Не нужно, Миша, испытывать здоровье, не нужно. Оно еще тебе, ох как, пригодится! Жизнь еще впереди.

Нурбанов усмехнулся:

— Ты словно сговорился с лечащим врачом. Тот грозится позвонить наркому. Обещаю: как разрубим этот гордиев узел, так подлечусь, вернее, в отпуск куда-нибудь махну. — Он посмотрел на часы. — Скоро увидим, что там, понаписали противники.

— Расчет у них был определенный: чекисты не читают Библии, ее Ветхий и Новый заветы. К тому же ключ необычный, не вяжется с Библией. Одним словом: контраст!

— И действия их не вяжутся с Библией, — заметил Нурбанов. — Если верить Ветхому завету, где говорится о бытии, бог выслал Адама из сада Эдемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят. А что же получается? Что делают современные разновидности Адамов? Они возделывают зло. Убивают людей. Мешают спокойно жить нам.

В комнату торопливо вошел шифровальщик. Нурбанов взял радиограммы, потряс ими в воздухе:

— Вот они, не оплаченные нами векселя. — И начал читать.

Штольцу.

Нашел двух нужных людей. Их клички Бугай и Чмо. Разыскиваю с их помощью третьего. Через него должен выйти на объект.

Мефодий.

Нурбанов отложил в сторону прочитанный листок в, бросив взгляд на майора, продолжил:

Мефодию.

Привлеките к розыску тринадцатого. Попытайтесь выйти на главный объект через Розу.

Штольц.

— А вот и последняя, — проронил Нурбанов неудовлетворенным голосом.

Штольцу.

Подготовку завершаю. Убит Бугай. Место обитания третьего установил. Должен появиться скоро. Роза плакала. Дела потекли.

Мефодий.

Нурбанов положил на стол последний листок.

— Как это вам удалось? — спросил он шифровальщика, кивнув головой на радиограммы. Хотя чувствовалось: мысли его уже целиком были заняты содержанием шифровок.

Шифровальщик пожал плечами:

— Просто пришла неожиданная мысль... основанная на крайней противоположности от исходной посылки — от ключа.

— Да-да, — торопливо согласился полковник. — Спасибо вам большое. Будете представлены к поощрению.

Когда шифровальщик ушел, Стеклов, перечитав радиограммы, произнес:

— Тут теперь кое-что проясняется, но новых вопросов — ого-го! — на две тележки наберется.

— Что ж, на то мы тут и грузчики, чтобы эти тележки возить да разгружать. Ты лучше скажи: не твой ли Мефодий воскрес, как птица Феникс из пепла? Или это случайное совпадение?

— Если бы он был жив, то вряд ли упоминалось бы имя. Я, например, Михаил Иванович, на это не пошел бы. Тут уж не до тщеславия.

— Может, оно и так, Петр Прохорович. Я так же считаю. А вдруг они на это и рассчитывали?