Тайна Тихого океана

Как-то разом смирившись, генерал прижался к обочине и затормозил. Он выгорел изнутри, и на некоторое время ему даже стало интересно, что будет дальше.

А дальше «опель» объехал «тойоту» и, вроде бы не веря в удачу, остановился так, чтоб не позволить беглецам рвануть с места в карьер. Огонь мигалки продолжал щекотать дорогу, но сирена заткнулась. Из «опеля» шустро вынырнули два витязя с М-16. Один взял «тойоту» и, в первую очередь, отгороженного только лобовым стеклом Евахенова на прицел. А второй подозрительно обошел машину по кругу, держа винтовку так, чтобы вскинуть, если что. И после некоторого колебания постучал в боковое стекло. Вид у него был, будто он тормознул дорожных хулиганов и намерен прокомпостировать права. Одет он был в светло-серую форму. Шлем с прозрачным пластиковым забралом, ремень, портупея и ботинки – белые, будто выкрашенные цинковыми белилами.

Оранжевый галстук не заставил себя долго ждать и при посредстве кнопки опустил стекло двери со своей стороны. Неожиданно в салоне пахнуло морем, оно было где-то недалеко. Хмуро щурясь, полицейский заглянул внутрь и быстро обшарил глазами салон.

Голубой галстук оскалился и поприветствовал служивого.

Полицейский сдвинул шлем на затылок и растрепал прилипшую ко лбу прядь черных волос. Оказался он мальчишка мальчишкой. В глазах до сих пор плясали азартные светлячки. Полицейский что-то ответил. Заржали все трое. Генерал же угрюмо молчал, поскольку ни бельмеса не понимал.

– Здорово, Хуан! Ну, как тебе на этот раз?

– Клево! Особенно с грузовиком круто получилось. Мои коллеги до сих пор из кювета выбираются. С мокрыми штанами.

– Значит, ты пришел к финишу первым?

– Ага. Так что делиться не придется. Товар не растеряли?

– Обижаешь! Дон Мигель, будьте любезны…

Оранжевый протянул стандартную пачку из чемодана. Светлые, выгоревшие на солнце глаза полицейского радостно блестнули. Он отставил, прислонив к «тойоте» снаружи винтовку, чтобы освободить руки.

Сердце Евахнова начало биться медленно-медленно. Если переставить поудобней ноги, рывком открыть дверь, то вот она, винтовочка, в его натруженных руках… Но не решился. Со своим уставом не полез в чужой монастырь.

А парнишка бережно принял подношение. Пролистнул, послюнявив пальцы, купюры, как бы определяя на глазок размер суммы. И вроде бы остался доволен, потому что показал издалека пачку напарнику.

Мимо равнодушно фыркали автомобили. Стороны опять перебросились несколькими фразами.

– В следующей раз на другой трассе погоняем, идет?

– Обязательно. Через недельку, дон Максимиллиано?

– Договорились, Хуан.

А потом служивый вальяжной походкой направился обратно к «опелю», небрежно волоча за ремень винтовку прикладом по асфальту. Был бы это подчиненный Евахнова, тут же отправился под арест.

Мимо промчалось открытое ландо с ослепительной красоткой, и парнишка залихватски, в два пальца хлестнул путешественницу пронзительным хулиганским свистом.

Голубой и оранжевый галстуки, словно оклемавшись после укуса мухи це-це, вдруг живо затараторили между собой:

– Вы видели, дон Максимиллиано?

– Согласен, уважаемый дон Мигель. Авто достойно внимания.

– Если не ошибаюсь, «бьюик-инвикта» пятьдесят девятого года, все родное, из современных наворотов только кондиционер.

– А как вам сидевшая за рулем дама?

– Так себе. Тридцать один с половиной год. Крашенная блондинка. И не следит за собой – лак на ногтях облез.

«Опель» принял полицейских и с места рывком умчался вдаль, туда, где в мареве уже виднелся сизый, как голубь, город на холмах.

Евахнов сидел, словно охваченный столбняком. Он не верил, что правильно прочитал происшедшее. И тем более не верил, что все обошлось. Однако тут на переднее сиденье рядом с генералом плюхнулась аналогичная пачка денег.

Голубой галстук что-то одобрительно пропел генералу и дружески хлопнул по плечу. Потом озабоченно взвесил пачку реалов на ладони и о чем-то с участием генерала спросил.

– Рио? – только и смог вопросом на вопрос ответить генерал и кивнул в сторону далекого города.

– Rio, Rio! – радостно закивал голубой гастук. И еще раз похлопал Евахнова по плечу. Как лучшего друга.

Оранжевый ограничился тем, что вяло похлопал в ладоши – как маршал на концерте армейской самодеятельности.